Хазенёрль, Фридрих
| Фридрих Хазенёрль | |
| нем. Friedrich Hasenöhrl | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: |
Dr. phil.[1] |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
Фридрих Хазенёрль (также Газенорль; 1874—1915) — австро-венгерский физик-теоретик, член-корреспондент Австрийской Академии наук.
Родился в семье адвоката и баронессы. С отличием окончил Терезианум, ещё в школьные годы опубликовав несколько небольших статей по математике и физике. В 1892 году поступил в Венский университет, где изучал математику и физику; уже на втором курсе опубликовал довольно объёмную работу «Über das quadratische Reziprozitätsgesetz». В 1894 году добровольно прервал учёбу для прохождения в течение года военной службы. В 1896 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философии, темой работа стала диэлектрическая проницаемость в жидкостях. Габилитировался уже в 1899 году, с этого времени занявшись в основном теоретической физикой. Некоторое время пробыл за границей, в том числе некоторое время работал с голландским физиком Камерлинг-Оннесом в Лейденском университете. В марте 1899 года начал читать лекции в Венском университете, в 1906 году получил место адъюнкт-профессора в Высшей технической школе в Вене, в 1907 году, после смерти его бывшего наставника Людвига Больцмана, в звании профессора возглавил кафедру теоретической физики в Венском университете, несмотря на то, что первоначально был третьим в списке претендентов на эту должность. В 1911 и 1913 годах участвовал в Сольвеевских конгрессах.
После начала Первой мировой войны отправился, несмотря на 40-летний возраст, добровольцем на фронт. В июле 1915 года был ранен в плечо и награждён Военным крестом за заслуги 3-го класса; после лечения в госпитале вернулся на фронт. Был убит выстрелом шрапнели в голову (по другим данным, попаданием осколка гранаты) в Тренто 7 октября 1915 года, когда в звании обер-лейтенанта и командира батальона 14-го полка повёл свой батальон в атаку на итальянские позиции. Был похоронен в Гмюндене.
Хазенёрль занимался исследованиями в области термодинамики, кинетической теории, электродинамики, статистической механики, теории относительности, оптики движущихся тел, а также квантовой теории: в частности, он первым пытался обосновать на квантовой основе серию Бальмера.
По итогам исследований 1904—1905 годов вывел формулы электромагнитной массы и взаимосвязи массы и энергии; последняя отличалась от эйнштейновской коэффициентом 4/3:
- <math>m_{em}=\frac{4}{3} \cdot \frac{E_{em}}{c^2}</math>
Напишите отзыв о статье "Хазенёрль, Фридрих"
Примечания
- ↑ Über den Temperaturkoeffizienten der Dielektrizitätskonstante in Flüssigkeiten und die Mosotti-Clausiussche Formel, 1896
Литература
- Храмов Ю. А. Газенорль (Хазенорль) Фридрих (Hasenohrl) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 71. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
- [www.deutsche-biographie.de/pnd116513373.html Статья в NDB (нем.).]
|
Это заготовка статьи об учёном-физике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Хазенёрль, Фридрих
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
