Галимов, Хабир Латыпович

Хабир Галимов
Полное имя	Галимов Хабир Латыпович
Дата рождения	23 января (5 февраля) 1905(1905-02-05)
Место рождения	д. Лагерево, Златоустовский уезд, Уфимская губерния (ныне Салаватский район, Республика Башкортостан)
Дата смерти	20 февраля 1996(1996-02-20) (91 год)
Место смерти	Уфа
Профессии	оперный певец
Певческий голос	тенор
Награды

Галимов, Хабир Латыпович (род. 23 января (5 февраля) 1905, д. Лагерево, Златоустовский уезд, Уфимская губерния) — башкирский советский артист оперы (драматический тенор). Заслуженный артист РСФСР (1947). Заслуженный артист Башкирской АССР (1942).

Биография

Родился 23 января (5 февраля) 1905 в деревне Лагерево Златоустовского уезда Уфимской губернии. В 1932 году окончил Башкирский техникум искусств, в 1938 г. — Башкирское отделение Московской консерватории (по классу пения Н. И. Сперанского).

Артистическую деятельность начал в 1929 году на сцене Башкирского театра драмы (Уфа). С 1938 года — солист Башкирского театра оперы и балета (Уфа).

Выступал в концертах как исполнитель башкирских народных песен. С 1955 года работал солистом Башкирской филармонии.

Умер 20 февраля 1996 года в Уфе.

Театральные работы

• Паолино («Тайный брак» Д. Чимароза)
• Барон Коллоандр («Прекрасная мельничиха» Д. Паизиелло)
• Юлай («Хакмар» М. М. Валеева)
• Аскер («Аршин мал алан» У. Гаджибекова)
• Мэргэн («Мэргэн» А. А. Эйхенвальда)
• Салават («Салават Юлаев» З. Г. Исмагилова)
• Тараул («Акбузат» Х. Ш. Заимова, А. Э. Спадавеккиа)
• Юмагул («Ашкадар» Н. К. Чемберджи)
• Шатмурат («Карлугас» Н. К. Чемберджи)
• Юлай («Айхылу» Н. И. Пейко)
• Овлур («Князь Игорь» А. П. Бородина)

Литература

• Бикбай Б. Халыk йырсыhы Хэбир Fэлимов. — Эфэ, 1965.

Ссылки

• [ufa-gid.com/encyclopedia/galimov_hl.html Энциклопедия Башкирии: Галимов Хабир Латыпович]. УФА-ГИД. Проверено 2 мая 2014.
• [istoriya-teatra.ru/theatre/item/f00/s02/e0002420/index.shtml Галимов Хабир Латыпович]. Театр и его история. Проверено 2 мая 2014.
• Театральная энциклопедия / С. С. Мокульский. — М.: Советская энциклопедия, 1961. — Т. 1. — 1214 с.
• Альда Валеева. [rampa-rb.ru/teatr/on-prozhil-zhizn-s-ulyibkoy/ Он прожил жизнь с улыбкой] // Журнал «Рампа».

Отрывок, характеризующий Галимов, Хабир Латыпович

Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.