Галяутдинов, Ишмухамет Гильмутдинович

Галяутдинов Ишмухамет Гильмутдинович
башк. Ғәләүетдинов Ишмөхәмәт Ғилметдин улы
Дата рождения:	1 января 1948(1948-01-01)
Место рождения:	д. Сураман, Учалинский район, Башкирская АССР, РСФСР, СССР
Дата смерти:	10 октября 2015(2015-10-10) (67 лет)
Место смерти:	Уфа, Башкортостан
Научная сфера:	филология
Место работы:	Институт истории, языка и литературы БФАН СССР
Учёная степень:	доктор филологических наук (1992)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Башкирский государственный университет (1969)
Известен как:	ректор Уфимской государственной академии искусств (2000-2013)
Награды и премии:	заслуженный работник культуры БАССР

Ишмухаме́т Гильмутди́нович Галяутди́нов (башк. Ғәләүетдинов Ишмөхәмәт Ғилметдин улы, 1 января 1948 — 10 октября 2015) — советский и российский языковед. Член-корреспондент АН РБ (1995), доктор филологических наук (1992), профессор (1994), заслуженный работник культуры РФ (2005) и БАССР (1986).

Биография

Галяутдинов Ишмухамет Гильмутдинович родился 1 января 1948 года в д. Сураман Учалинского района БАССР.

В 1969 году окончил Башкирский государственный университет.

После окончания института работал лаборантом Института истории, языка и литературы Башкирского филиала АН СССР. С 1970 года — научный сотрудник Института истории, языка и литературы БФ АН СССР. В 1971—1973 годах был стажёром Института языка и литературы им. А. С. Пушкина АН Узбекской ССР, специализируясь в области полевой археологии, тюркских письменных памятников.

С 1979 года работал в Институте истории, языка и литературы БФ АН СССР заведующим отделом языка (1992—1993). В 1993—1996 годах — и. о. главного ученого секретаря АН РБ, член-корреспондент АН РБ (1995), академик-секретарь Отделения гуманитарных наук АН РБ (1996—2006).

С 2000 по 2013 год — ректор Уфимского государственного института искусств (УГАИ) имени Загира Исмагилова.

Галяутдинов являлся собирателем башкирского детского фольклора.

Внёс вклад в науку тюркологию, теорию и методику исследования истории литературного языка. В 2004—2006 годах он — президент Общества востоковедов РАН.

Умер 10 октября 2015 года в Уфе.

Труды

Галяутдинов Ишмухамет Гильмутдинович — автор более 300 научных трудов.

• Башкирские народные детские игры (на башк. и рус. яз.). Кн. первая. 2-е изд., с изм. Уфа: Китап, 2002;
• Башҡорт әҙәби теленең тарихы. Өфө, 1993 (соавт.);
• Очерки истории башкирского литературного языка. М., 1989 (соавт.);
• Тарих нама-и булгар (Лингвотекстологический анализ списков памятника. Грамматический очерк, лексика, сводный текст и перевод). Уфа, 1990.

Литература

• Башкирская энциклопедия. Уфа, 2007.
• Башкирская энциклопедия: В 7 т. Уфа: Башкирская энциклопедия, 2006.

Ссылки

• Ишбердин Э. Ф. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/11282-galyautdinov-ishmukhamet-gilmutdinovich Галяутдинов, Ишмухамет Гильмутдинович] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• [www.anrb.ru/blog/alias/galyautdinov Профиль на сайте АН РБ]
• www.erbp.ru/people/1185
• Ишбердин Э. Ф. Галяутдинов Ишмухамет Гильметдинович // Башкортостан: краткая энциклопедия. — Уфа: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 1996. — 672 с. — С. 222.
• Аралбаева Л. [www.bashinform.ru/news/772156-v-ufe-skonchalsya-izvestnyy-uchenyy-yazykoved-ishmukhmet-galyautdinov/?sphrase_id=712823 В Уфе скончался известный учёный-языковед, бывший ректор Академии искусств Ишмухамет Галяутдинов]. «Башинформ» (10 октября 2015). Проверено 28 ноября 2015.

Отрывок, характеризующий Галяутдинов, Ишмухамет Гильмутдинович

На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.