Гамильтон, Патрик (писатель)

Энтони Уолтер Патрик Гамильтон, Хэмилтон (англ. Anthony Walter Patrick Hamilton; 17 марта 1904 — 23 сентября 1962) — британский писатель и драматург.

Родился в деревне Хассокс недалеко от Брайтона. Из-за семейной бедности и отцовского алкоголизма вынужден был оставить школу в 15-летнем возрасте, в это же время опубликовал первое стихотворение в набирающем авторитет журнале Poetry Review. Короткое время пробовал себя в качестве актёра. В 19 лет закончил первый роман, «Утро понедельника» (англ. Monday Morning), изданный в 1925 году. Первый заметный успех Гамильтона был связан с пьесой «Верёвка» (англ. Rope; 1929), основанной в общих чертах на истории преступления Леопольда и Лёба и ставшей позднее сценарной основой для одноимённого фильма Альфреда Хичкока. Другим чрезвычайно успешным сочинением Гамильтона стала пьеса «Газовый свет» (англ. Gas Light; 1938, в США шла под названием «Улица ангелов»), также положенная в основу знаменитого одноимённого фильма (1944) с Ингрид Бергман в главной роли. По роману Гамильтона снят также кинофильм Джона Брама «Площадь похмелья» (1945).

Среди других произведений Гамильтона выделяется романная трилогия «Двадцать тысяч улиц под небесами» (англ. Twenty Thousand Streets Under the Sky; 1929—1934), каждая из частей которой фокусирует внимание на судьбе одного из трёх главных героев — уличной проститутки, влюблённого в неё бармена и влюблённой в него официантки.

Умер от цирроза печени.

Литература

• Nigel Jones. Through a Glass Darkly : The Life of Patrick Hamilton. — Scribners, 1991.
• Sean French. Patrick Hamilton: A Life. — Faber and Faber, 1993.

Отрывок, характеризующий Гамильтон, Патрик (писатель)

– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.