Гарлоев, Виталий Яковлевич

Виталий Гарлоев
Личная информация
Полное имя:	Виталий Яковлевич Гарлоев
Дата рождения:	15 марта 1931(1931-03-15)
Место рождения:	Петрозаводск
Дата смерти:	12 августа 2015(2015-08-12) (84 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Позиция:	защитник
Рост:	167
Вес:	67
Клуб(ы):	Спартак (Петрозаводск) 1948-1951 ОДО (Петрозаводск) 1951-1957 Торпедо (Петрозаводск) 1957-1958 Светлана (Ленинград) 1958-1960 Спартак (Ногинск) 1960-1961 Динамо Ленинград) 1958-1960 Североникель (Мончегорск) 1965-1966 Волна Ленинград) 1966-1970
Звания:	Шаблон:Судья всесоюзной категории

Виталий Яковлевич Гарлоев (15 марта 1931 года — 12 августа 2015 года) — советский хоккеист с мячом, судья всесоюзной категории (1978), заслуженный тренер России (хоккей на траве, 1996).

Биография

Начал играть в хоккей с мячом в Петрозаводске в школе «Спартака».

Выступал в ряде петрозаводских (1948—1958) и ленинградских (1958—1960) клубов. В высшей лиге чемпионата СССР провёл около 190 игр, забив 9 мячей.

В 1963 году заочно окончил Государственный институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта.

С 1967 года занимался судейством. В 1970—1982 годах судил матчи чемпионатов СССР по хоккею с мячом и хоккею на траве.

Судья всесоюзной категории (1978).

По окончании игровой карьеры был главным тренером команды по травяному хоккею «Волны» (Ленинград) в 1969—1991 годах. В 1992 — старший тренер школы «Балтики» (Санкт-Петербург). С 1993 года тренер футбольной школы «Красной зари» (Санкт-Петербург).

Внёс значительный вклад в развитие хоккея с мячом и хоккея на траве в Санкт-Петербурге.

Литература

• Соснин В. И., Щеглов М. И., Юрин В. Л. Хоккей с мячом: Энциклопедия. — М: Новые технологии, 2009. — 808 с. — ISBN 978-5-86541-025-6.

Ссылки

• [www.rusbandy.ru/news/7554/ Федерация хоккея с мячом России. В Санкт-Петербурге умер Виталий Гарлоев]

Отрывок, характеризующий Гарлоев, Виталий Яковлевич

Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.