Ивритизация

Ивритизация (ивр. ‏עברות‏‎) — придание словам ивритской формы, и смена имен и фамилий людей с иноязычных имен на ивритские имена и фамилии.

Ивритизация имен во времена ишува

Смена имен на ивритские началась уже в период ишува, зачастую при требовании этого, как большого символа отказа от «галутной тьмы». В июле 1920 года Аба Шнелер находился во главе группы из 131 члена организации «Ха-шомер ха-цаир», которые приехали в Палестину из Польши. В ночь их прибытия в Палестину Шнелер собрал группу и потребовал от всех сжечь все паспорта и изменить имена, он сам изменил своё имя на Аба Хоши, впоследствии он стал мэром Хайфы.

Многие лидеры палестинского ишува переделали свои имена; так Давид Грин переделал своё имя в Давид Бен-Гурион (по имени Иосиф Бен — Гурион, лидера еврейской общины в Иерусалиме во время Великого восстания против римлян), Леви Эшколь-Школьник — в Леви Эшколь, Моше Черток — в Моше Шарет, Шнеур Залман Рубашов сменил свою фамилию на Шазар (аббревиатуру его имени и фамилии), Ицхак Шимшилевич — на Ицхак Бен-Цви (в честь отца), Обри Иван стал известен как Аба Эвен, Голда Меерсон стала Голдой Меир, а Шимон Перский — Шимоном Пересом.

Принудительная ивритизация имен

В 1944 году Ваад (Национальный совет) возложил на Мордехая Нимцабицкого руководство деятельностью и подготовкой для получения гражданства и смены имен на ивритские. Нимцабицкий предложил для ивритизации специальный орган (организацию) для иностранных фамилий, а именно установление стандартного ивритского имени (фамилии). Как личный пример ивритизации, он изменил свою фамилию на Нимцаби.

Во время Войны за независимость в Армии обороны Израиля была основана «Комиссия по ивритским именам», которую возглавил Мордехай Нимцаби. Комиссия опубликовала тысячи экземпляров брошюры «Выбери себе имя на иврите!», которая рекомендовала принуждать солдат менять их иностранные имена на имена с местным ароматом . Прямые указания выбрать себе имя на иврите были даны послам государства Израиль в других странах, высшим офицерам армии (указания им Бен-Гуриона были не в форме требований, но в форме рекомендаций), судьям и представителям государства Израиль в международных органах.

«Во время первого перемирия (1948 год) Бен-Гурион одновременно с назначением новых армейских генералов потребовал у них заменить их имена. Командир Пальмаха генерал Игаль Пайкович не отнесся серьезно к идее смены имени и не сменил имя на ивритское. Когда он пришел на церемонию, он выяснил, что Бен-Гурион решил сменить его имя на Игаль Гилади. Ему (Игалю Алону) это имя не понравилось, и он сменил его на Игаль Алон.» «В 1955 году Бен — Гурион — министр обороны, решил, что только военнослужащие с еврейскими именами могут представлять армию за рубежом. До 80-х годов в ЦАХАЛе была практика назначать полковников только с ивритскими именами».

Второй по счету начальник Общей службы безопасности «Шин-Бет» (ШАБАК) Изидор Рот, когда от него потребовалось сменить его родную фамилию на ивритскую, соответственно директиве, принятой для государственных служащих, продемонстрировал своё остроумие и сменил своё имя на имя Изи Дорот, и так он повиновался этому указанию, но без того, чтобы его имя слышалось по-другому. Другой путь, который использовался теми, кто хотел сохранить своё оригинальное имя, но были принуждены выполнять указание сменить своё имя, состоял в использовании двойных имен — одновременно оригинального имени и нового имени.

На каком-то определенном этапе это требование перестало действовать для работников государственной службы. Для волны эмиграции («алии») 1950-х годов была распространена практика присвоения им новых ивритских имен, много раз придание ивритских имен эмигрантам считалось фактором, способствующим их абсорбции. Франц Кишхонт, например, получил от сотрудника Еврейского агентства («Сохнута») имя Эфраим Кишон. По словам Кишона, чиновник Сохнута спросил его, каково его имя, и когда услышал ответ «Франц», сказал: «Эйн давар казе» — «Нет такой вещи в природе» и написал имя «Эфраим» и также поступил по отношению к его фамилии.

Писатель Аарон Аппельфельд, называемый в детстве Ирвин Аппельфельд, так рассказывал об изменении своего имени во время эмиграции в Израиль: «Отталкивание, неприятие всего того, что было в диаспоре, в том числе и изменение моего имени, приводило меня в бешенство. Если имя Ирвин было именем, что мои мама и папа выбрали для меня, и оно им нравилось, почему я обязан поменять его на Аарон? Касательно традиции евреев, они не меняли имен, но добавляли новые имена в случае болезни или опасности. В те годы смена имен была национальным принуждением. Тогда не принимали в расчет, что отрезание старого имени то же самое, что отрезание вашей части тела.»

Писатель Исаак Ауэрбах-Орпаз описал, каким образом требовалось изменить своё имя на имя на иврите, незадолго до чтения его избранных рассказов на радио «Коль Исраэль»: «Со мной поговорили с радио „Коль Исраэль“ и попросили меня прочитать мои произведения с именем на иврите. Я ответил, что у меня до сих пор его ещё нет. Мне сказали: „позвони в Еврейский национальный фонд и выберите себе имя“. Я позвонил в Еврейский национальный фонд — так брали народные имена на иврите. Мне предложили фамилию „Орпаз“, я её принял».

Смена своих имен на ивритские довольно редко происходила среди последней большой волны эмиграции («алии») из бывшего СССР в 1990-х годах, и многие из них сохранили в Израиле свои имена и фамилии. Волна эмиграции в государство Израиль эфиопов в 1990-х годах и в начале 21-го века вернулась к этой практике. Нужно отметить, что многие имена эмигрантов иностранные и труднопроизносимые для израильского языка, и поэтому иногда необходимо обеспечить еврейское имя эмигрантам для удобства его восприятия. Тем не менее, многие из эмигрантов сохранили свои собственные имена, как часть процесса сохранения своей идентичности, своей культуры и своей личности.

Ивритизация имен в литературе

На заре возрождения языка иврит было опубликовано несколько переводов книг с изменением имен героев на ивритские имена. Особенно запомнились в этом контексте переводы сочинений Шекспира переводчиком Исааком Силкинсоном, в которых «Ромео и Джульетта» превратились в «Ром и Яэль», а «Отелло» получил имя «Итиэль Ха-куши» («Негр Итиэль»). В более новом, чем эти переводы (Издательство «Мекорот», 1930 г.), издании, издатель Авраам Кахане написал в предисловии: «Мы увидели, что нужно вернуть доброе имя и восстановить личные имена героев, как в английском первоисточнике».

Книга Эриха Кестнера «Тридцать пятое мая», которая спустя много лет была заново переведена на иврит и издана в 1999 году, в переводе Михаэля Дака. Первая разница между переводами бросается в глаза: в то время, как в первом переводе имена героев переведены на иврит, во втором переводе они сохранены, как в немецком источнике. Герой книги, названный в первом переводе Дани, во втором переводе носит своё первоначальное имя Конрад, его дядя, названный в первом переводе Сабони («обмылок» — так израильтяне называли узников концлагерей), во втором переводе носит своё первоначальное имя Рейнглот. Нет сомнения, что второй перевод этой книги более соответствует оригиналу, но ценой уменьшения беглости чтения молодого еврейского читателя. Самым известным переименованием имен на ивритские остается история (сказка) «Ами и Тами», в первоисточнике — «Гензель и Гретель».

Методы ивритизации

Многие сменившие свои собственные имена и фамилии на новые ивритские выбрали способ, как это сделать, исходя из принципа сохранения связи между новым именем и фамилией на иврите и старым, исходным именем и фамилией. Это делалось несколькими способами: — буквальный перевод имени и фамилии. Пример: лексикограф (составитель словарей) Авраам Розенштейн, когда был вынужден менять свою фамилию, выбрал себе фамилию Эвен-Шошан. — выбор имени и фамилии на иврите с максимально возможным сохранением звучания своего собственного старого имени и фамилии. Пример: Иван Обри сменил своё имя и и фамилию на Аба Эвен. — смена всего своего собственного имени и фамилии на ивритское. Пример: фамилия Розенталь заменена на Рон-Таль.

Другие способы: — принятие имени в память умершего близкого родственника: как например, Бен Хаим, Ахи Ицхак, Ави Шмуэль, Авнери, Ицхаки, Аарон. — просто красивое еврейское имя, никак не связанное со своим собственным. — имя города или района проживания. Пример: Хульдаи, Шарон.

Ивритизация наименований городов и поселений

Многие города и поселения в Израиле названы по личным именам людей. Не всегда у этих людей были ивритские имена, иногда городам и поселениям давали имена иностранцев, например, Кфар Трумэн назван в честь иностранца Гарри Трумэна. Правительственная комиссия по именам обычно противостояла этому — сдерживало присвоение иностранных имен названиям городов, и в других случаях жители поселения резко выступали против его иностранного имени. Пример этого — с поселением Нецер Серени, которое получило своё имя с резким противостоянием с правительственной комиссией по именам, а также с противостоянием с жителями Зарита сменить имя их поселения на «Кфар Розенфельд».

Решение этих проблем иногда происходило в форме ивритизации иностранных имен. Ярким примером этого является название поселения Тель Шахар, названное первоначально по имени Генри Моргентау-мл., и представляющее сейчас собой ивритизацию этого имени. Поселение «Пи нар», более известное под именем «Нофит», было названо в честь Людвига Пинера. Кроме этого, поселение «Кохав-Яир» названо в память Авраама (Яира) Штерна, руководителя организации «Лехи». Поселение Мицпе-Авив на севере Израиля названо в честь географа Авраама Якова Бравера. Ивритизация имен поселений производилась также в отношении поселений, названных именами иностранных городов. Поселение Кирьят-Малахи названо в честь американского города Лос-Анджелеса, поселение Май Ами — в честь американского города Майами в штате Флорида.

Оппоненты ивритизации

(из статьи Hebraization of surnames)

Наряду с восторженными сторонниками и тех, кто призвал евреев, которые жили в Земле Израиля, изменить свою фамилию на ивритскую, были и противники этого процесса, которые видели в этом стирание части еврейской истории.

Одним из противников ивритизации фамилий был Мозес Кальвари (Moses Calvary), писатель и педагог. Он родился в Германии 1883 года, получил традиционное, общее и раввинское образование. Он был членом Ахдут ха-Авода, педагогом в своем поселении Меир Shafia, соучредителем Еврейской гимназии в Иерусалиме и педагогом в школе «Ahava» в своем поселении Кирьят-Бялик. Он писал статьи на иврите и немецком языках. Мозес Кальвари (Moses Calvary), умер в 1944 году.

«Ицхак Бен-Цви требует, чтобы мы дисквалифицировали все иностранные имена, которые были с нами. Его предположение, что наша иммиграция в Эрец-Исраэль является революционным актом, возвращает к одному из истоков. Поэтому сотрем память диаспоры так, что престол будет возвращен к древним временам, в упаковке наших имен в конверте нашего языка. У меня есть сомнения, что это усердие является целесообразным. Наши имена часть — значительная часть — нашей истории. Носители исторических имен ещё живы и находятся среди нас; имена деятелей, которыми отмечена наша история -такие имена, как Sasportas или Benbenisti, Abrabanel или Don Yehia, Rappaport или Eibeschitz — у нас нет причин удалять эту летопись из нашей национальной жизни. Давайте сохраним веру наших отцов также и в нашем возрождении. Не предавайте нашу память радикальной акцией; и этот текст относятся не только к известным людям: разнообразие наших имен является признаком нашей красочной истории, двухтысячелетней истории, чьи следы не могут быть уничтожены одним движением руки.»

Мозес Кальвари (Moses Calvary) в статье Between Sowing and Harvest, p. 339

Некоторые люди были эмоционально привязаны к своим фамилиям диаспоры, по таким причинам, как дворянское происхождение (иврит: יִחוּס Yichus), или из-за желания продолжать идентифицировать себя со своей этнической группой. Известна история одного израильского дипломата, который сказал Давиду Бен-Гуриону: «Я изменю своё имя, если Вы сможете найти мне хоть одного не-еврея по фамилии Лифшиц». Другие имели ивритские фамилии с самого начала.

Разногласия по поводу ивритизации фамилий продолжаются. Многие люди изменили свои фамилии, такие, как Игаль Сукенник который изменил свою фамилию на Игаль Ядин, и Леви Школьник, который изменил её на Леви Эшколь. Другие сохранили свои иностранные фамилии, такие как Хаим Вейцман и Шимон Агранат.

Последние годы

(из статьи Hebraization of surnames)

Эта тенденция со временем корректируется, особенно после создания государства Израиль и после установления иврита повседневным языком общения. Тем не менее, даже сегодня, люди продолжают ивритизировать свои фамилии, особенно те, кто служит в Армии обороны Израиля и в израильских дипломатических миссиях, представляющих государство Израиль за рубежом.

Кроме того, из-за возникшей напряженности в отношениях между различными еврейскими этническими группами, некоторые хотели дисидентифицироваться от «стигматизации» своей этнической группы или слиться в «коллективной израильской идентичности» и поэтому у них открывается желание ивритизироваться.

Также существует тенденция возвращения к своим корням и сохранения традиций, уникальных для каждой этнической группы. В рамках этого желания тех, кто хочет вернуться к своим корням, появляются люди, которые повторно принимают свою семейную фамилию, отброшенную ранее ради «Исраэлизации», такие как израильский писатель Ицхак Орпаз, который восстановил первоначальную фамилию его семьи «Авербух».

Большая волна иммиграции из бывшего Советского Союза с 1990 года ясно имела эффект ослабления практики ивритизации имен и фамилий — как часть отмеченной общей тенденции этих иммигрантов цепляться за их особенную русскую языковую и культурную самобытности. Сознательным примером такого рода является (по состоянию на конец 2010 года) новый израильский министр туризма Стас Мисежников. Хотя он является откровенным израильским националистом по другим вопросам, Мисежников не чувствуем себя обязанными изменить свою четко славянскую фамилию (и его не менее славянское имя), и на него не было никакого общественного давления так поступить — как было бы на любого израильского министра в течение первого десятилетия страны.

См. также

• Еврейские фамилии
• Еврейское имя

Литература

• בחר לך שם עברי! , תלאביב: שרות התרבות של צבא ההגנה לישראל, בשיתוף מטכל — אכא 2 — ועדת שמות עבריים, תש"ט , [he.wikipedia.org/wiki/%D7%9E%D7%A8%D7%93%D7%9B%D7%99_%D7%A0%D7%9E%D7%A6%D7%90-%D7%91%D7%99 מרדכי נמצא-בי].
• יעקב א' אריכא, בחר לך שם-משפחה עברי, ירושלים: המזכירות המדעית של האקדמיה ללשון העברית («לשוננו לעם»: מחזור ה, קונטרס ט-י), תשי"ד.
• משה חנינא אשל, שמות המשפחה בישראל, חיפה: פינת הספר, 1967.
• גדעון טורי, 'עברות שמות משפחה בארץ-ישראל כ"תרגום תרבותי": תרגיל שלדי במסגרת הסמיוטיקה של התרבות', בתוך: נורית גרץ (עורכת), נקודות תצפית: תרבות וחברה בארץ-ישראל, תל אביב: האוניברסיטה הפתוחה, תשמ"ח, עמ' 152—171.
• מעוז עזריהו, 'לעברת ארץ: יצירת המפה העברית בשנות החמישים', גשר 137 (תשנ"ח), 63-68.
• מעוז עזריהו, 'עברית ועברות: היבטים של יצירת זהות תרבותית', מדעי היהדות 40 (תש"ס), 77-88.
• רות בונדי, 'עברות השמות בשנים הראשונות של המדינה', גשר 144 (תשס"ב), 73 ואילך. ([img1.tapuz.co.il/forums/40579214.htm גרסת html])
• Y. Katz, 'Identity, Nationalism and Placenames: Zionist Efforts to Preserve the Original Local Hebrew names in Official Publications of the Mandate Government of Palestine,' Names 43,2 (1995), 103—118.

Ссылки

• [www.wingate.org.il/Index.asp?ArticleID=943&CategoryID=267 История переименования имен израильских спортсменов, статья на сайте израильского института спорта "Вингейт" (ивр.)]. [www.webcitation.org/6G4lr3L8e Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].
• [theochem.weizmann.ac.il/~comartin/israelinames.txt Some preliminary notes on Israeli family names by Gershom Martin]. [www.webcitation.org/6G4lwd7Th Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].
• גדען טורי . [www.tau.ac.il/~toury/works/shemot.htm עברות שמות-משפחה בארץ-ישראל כ"תרגום תרבותי"] // נקודות תצפית: תרבות וחברה בארץ-ישראל : Сб. — Тель-Авив: изд. Открытого Университета (Израиль), 1988. — С. 171—152. (Г. Тури. Ивритизация фамилий в Израиле как «перевод культур»)  (иврит)
• [www.daat.ac.il/mishpat-ivri/skirot/10-2.htm (Элишева Хакоэн. Право человека на имя.)אלישבע הכהן. זכותו של האדם לשם](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20030315013658/www.daat.ac.il/mishpat-ivri/skirot/10-2.htm Архивировано из первоисточника 15 марта 2003].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=HZV/1914/11/23&EntityId=Ar00301&ViewMode=HTML שמות להמתעתמנים, הצבי, 23 בנובמבר 1914]. [www.webcitation.org/6G4qXbA47 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1933/05/22&EntityId=Ar00201&ViewMode=HTML י. בן צבי, הסירו את שמות הנכר מתוככם!, דבר, 22 במאי 1933; תגובות:]. [www.webcitation.org/6G4qZSlvs Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
  • [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DHY/1933/05/24&EntityId=Ar00202&ViewMode=HTML איתמר בן-אב"י, עברים מכף רגל ועד ראש: קריאה זאת צריכה להקיף מעתה את כול הישוב כולו, דואר היום, 24 במאי 1933]. [www.webcitation.org/6G4qbJiC1 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
  • [jpress.nli.org.il/Olive/APA/NLI_heb/SharedView.Article.aspx?href=DAV%2F1933%2F06%2F02&id=Ar00305&sk=41AA5CC3 משה קלורי; מ[נחם] סמבורסקי; נ[פתלי] אברהמיהו, על שנוי השמות, דבר, 2 ביוני 1933]. [www.webcitation.org/6G4qdaYPS Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1938/12/30&EntityId=Ar01003&ViewMode=HTML שבוע הלשון העברית (קריאת מחלקת התרבות של הועד הלאומי אל הישוב העברי בארץ), דבר, טור 2, 30 בדצמבר 1938]. [www.webcitation.org/6G4qf3CIn Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1939/05/03&EntityId=Ar00201&ViewMode=HTML ד. ש. [דב סדן], סעיפים קטנים, דבר, טור 8 ואילך (העמוד השני), 3 במאי 1939]. [www.webcitation.org/6G4qiKSQz Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1941/01/22&EntityId=Ar00205&ViewMode=HTML י. ב. ד., היכן השם העברי באוניברסיטה?, דבר, 22 בינואר 1941]. [www.webcitation.org/6G4qkDTei Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1943/03/14&EntityId=Ar00105&ViewMode=HTML עזבו את שמות הנכר!, דבר, 14 במרץ 1943]. [www.webcitation.org/6G4qlvBAe Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1944/03/17&EntityId=Ar00600&ViewMode=HTML יצחק בן-צבי, לביעור השם הלועזי מקרבנו!, דבר, 17 במרץ 1944]. [www.webcitation.org/6G4qmsyKw Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1944/11/23&EntityId=Ar00302&ViewMode=HTML קבלו שמות עבריים, על המשמר, 23 בנובמבר 1944]. [www.webcitation.org/6G4qo0XHO Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1948/06/22&EntityId=Ar00209&ViewMode=HTML י. בן-צבי, נשיא הועד הלאומי, יחדלו השמות הלועזיים מקרבנו!, דבר, 22 ביוני 1948]. [www.webcitation.org/6G4qp3Ye7 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1949/01/20&EntityId=Ar00210&ViewMode=HTML יצחק אבינרי, פנת הלשון: על השנוי ועל המשונה, על המשמר, 20 בינואר 1949, המשך, 27 בינואר 1949]. [www.webcitation.org/6G4qqQTvF Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=HED/1949/04/13&EntityId=Ar01300&ViewMode=HTML א. ראובני, שרים ושמות, הד המזרח, 13 באפריל 1949]. [www.webcitation.org/6G4qrvJ0u Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1949/05/30&EntityId=Ar00206&ViewMode=HTML י. בן-צבי, האם כבבל נעשה את ערינו ואת מושבינו?, על המשמר, 30 במאי 1949]. [www.webcitation.org/6G4quGZVs Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1949/09/29&EntityId=Ar00207&ViewMode=HTML זאב אגרת, לענין: "הכבבל נעשה את ערינו ומושבינו", דבר, 29 בספטמבר 1949]. [www.webcitation.org/6G4qwH08F Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1950/10/06&EntityId=Ar00403&ViewMode=HTML י. בן-צבי, להתקנת שם עברי ולתקוני לשון, דבר, 6 באוקטובר 1950, המשך]. [www.webcitation.org/6G4qzzQz3 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1951/09/28&EntityId=Ar00304&ViewMode=HTML י. בן-צבי, עיברות השמות, דבר, 28 בספטמבר 1951]. [www.webcitation.org/6G4r2EmjI Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1951/11/07&EntityId=Ar00207&ViewMode=HTML אירמה פולאק, פרשת שמות, דבר, 7 בנובמבר 1951]. [www.webcitation.org/6G4r4hpPw Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1951/11/19&EntityId=Ar00214&ViewMode=HTML אבידן., מכתבים למערכת: עוד שמות עבריים, דבר, 19 בנובמבר 1951]. [www.webcitation.org/6G4r6NMmk Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1951/12/07&EntityId=Ar00205&ViewMode=HTML י. בן-צבי, לגאולת השם, דבר, 7 בדצמבר 1951]. [www.webcitation.org/6G4r8NN9V Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1952/03/21&EntityId=Ar00402&ViewMode=HTML יצחק אבינרי, פנת הלשון: דרכים וגבולות לשנוי שמות משפחה, על המשמר, 21 במרץ 1952]. [www.webcitation.org/6G4r9dzuW Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
  • [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1952/03/27&EntityId=Ar00208&ViewMode=HTML יצחק אבינרי המשך, 27 במרץ 1952]. [www.webcitation.org/6G4rBFXF4 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
  • [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1952/04/03&EntityId=Ar00204&ViewMode=HTML יצחק אבינרי המשך, 3 באפריל 1952]. [www.webcitation.org/6G4rDZnLT Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1952/04/27&EntityId=Ar00206&ViewMode=HTML ראובן סיון (סילמן), מכתב לבעל המדור "פינת הלשון", על המשמר, 27 באפריל 1952)]. [www.webcitation.org/6G4rF1iGT Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=AHR/1955/12/16&EntityId=Ar00602&ViewMode=HTML א. רגלסון, שמות המשפחה העבריים החדשים, על המשמר, 16 בדצמבר 1955]. [www.webcitation.org/6G4rGN8Cj Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1958/01/20&EntityId=Ar00205&ViewMode=HTML טוביה שלומי, שמות לועזיים, דבר, טורים 1–2, 20 בינואר 1958]. [www.webcitation.org/6G4rITgvW Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1958/01/23&EntityId=Ar00212&ViewMode=HTML ע. אולסבנגר, מה זה שם עברי?, דבר, טור 2, 23 בינואר 1958]. [www.webcitation.org/6G4rKJ2et Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1958/02/02&EntityId=Ar00205&ViewMode=HTML נחום מליץ, הבו לנו שמות עבריים!, דבר, 2 בפברואר 1958]. [www.webcitation.org/6G4rLulAc Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1960/06/08&EntityId=Ar00308&ViewMode=HTML מנחם אדיר, מכתבים למערכת: למען ילדינו, דבר, טור 3, 8 ביוני 1960]. [www.webcitation.org/6G4rN3dE3 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1971/12/22&EntityId=Ar01020&ViewMode=HTML מ. עין-רואי, ואלה שמות..., דבר, 22 בדצמבר 1971]. [www.webcitation.org/6G4rOefcS Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1975/07/18&EntityId=Ar03000&ViewMode=HTML רות בונדי, השם הצועד עם הזמן, דבר, 18 ביולי 1975]. [www.webcitation.org/6G4rPcuc9 Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1977/10/14&EntityId=Ar02402&ViewMode=HTML לאה קרוא, "רגע של עברית" ושם עברי, דבר, 14 באוקטובר 1977]. [www.webcitation.org/6G4rSA1pY Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=DAV/1977/10/25&EntityId=Ar01218&ViewMode=HTML א. תשבי, למען שמות עבריים, דבר, 25 באוקטובר 1977]. [www.webcitation.org/6G4rUM5qc Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [jpress.org.il/Default/Scripting/ArticleWin_TAU.asp?From=Archive&Skin=TAUHe&BaseHref=MAR/1982/10/20&EntityId=Ar00819&ViewMode=HTML יצחק בן חורין, עברי דבר עברית, מעריב, 20 באוקטובר 1982]. [www.webcitation.org/6G4rVqHEG Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [www.tau.ac.il/~toury/works/shemot.htm גדעון טורי, עברות שמות-משפחה בארץ-ישראל כ"תרגום תרבותי": תרגיל שלדי במהלך הסמיוטיקה של התרבות, בתוך: נורית גרץ (עורכת), נקודות תצפית: תרבות וחברה בארץ-ישראל, תל אביב: האוניברסיטה הפתוחה, 1988, עמ' 152–171, בדף של טורי באתר אוניברסיטת תל אביב]. [www.webcitation.org/6G4rXMncC Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [web.bgu.ac.il/NR/rdonlyres/507FF066-F3BA-4877-AA2E-3FBF904D669D/89012/995.pdf יוסי כץ, תעודה: עברות שמות המקומות והאתרים בנגב בשנים 1949–1950, עיונים בתקומת ישראל 5 (תש"ה 1995), 615–619, באתר כתב העת]. [www.webcitation.org/6G4rYo7cj Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].
• [www.haaretz.co.il/hasite/spages/1220521.html ליטל לוין, היום לפני 61 שנה - עברת את שמך כדי לשרת את המדינה, באתר הארץ, 16 במרץ 2011(Статья в газете "Ха-Арец" "Смени имя, чтобы служить стране", 16.03.2011]. [www.webcitation.org/6G4rZhQrF Архивировано из первоисточника 23 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Ивритизация

– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…