Гилей и Рек
Поделись знанием:
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
Гилей. (др.-греч. Ὑλαιος) В древнегреческой мифологии кентавр, жил в Аркадии.
Рек. (Ройк, др.-греч. Ῥοῖκός)[1] Кентавр. Жил в Аркадии, неподалеку от пещеры Аталанты[2].
Гилей и Рек пытались изнасиловать Аталанту, но были убиты ею из лука[3]. Гилей ранил Меланиона[4]. Рек убит Аталантой у Меналийского утеса[5].
Либо Гилей был убит Гераклом[6], либо убит во время битвы с лапифами[7].
Напишите отзыв о статье "Гилей и Рек"
Примечания
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.208
- ↑ Элиан. Пёстрые рассказы XIII 1
- ↑ Каллимах. Гимны III 221—224; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 9, 2; Элиан. Пёстрые рассказы XIII 1
- ↑ Овидий. Наука любви II 191
- ↑ Каллимах. Гимны III 221—224
- ↑ Вергилий. Энеида VIII 293
- ↑ Вергилий. Буколики II 457
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Гилей и Рек
К этим слезам, которых я чувствую течение.]Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
