Гиренко, Николай Михайлович

Николай Михайлович Гиренко
Место рождения:	Ленинград, СССР

Николай Михайлович Гиренко (31 октября 1940 — 19 июня 2004) — российский этнограф-африканист, антифашист, правозащитник.

Биография

Николай Гиренко родился 31 октября 1940 года в Ленинграде. Окончил Восточный факультет ЛГУ (1967). В 1967—1970 был военным переводчиком на острове Занзибар (Танзания).

С 1970 года работал в Ленинградском отделении Института этнографии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая (ныне Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого — Кунсткамера) АН СССР; в 1986—1990 и с 1993 — заведующий сектором Африки; в 1990—1992 — и. о., в 1992—1993 — зам. директора по музейной работе. Доцент ЛГУ. Специалист в области этнологии. Внёс значительный вклад в изучение традиционных форм социальной организации народов Африки южнее Сахары. С 1988 занимался практической этнополитологией, научный эксперт в области межнациональных, межконфессиональных, межрасовых отношений. Автор методики расследования преступлений, совершаемых на почве национальной или расовой вражды или ненависти.

Депутат первого демократического Ленсовета — Петросовета (1990—1993; избран при поддержке Ленинградского народного фронта).

Правозащитная деятельность

Гиренко — один из создателей Санкт-Петербургского союза ученых; возглавлял группу по защите прав национальных меньшинств, руководил научными и образовательными программами по воспитанию толерантности и противодействию шовинизму. В 1991 году он был одним из организаторов первой в России Европейской конференции за права национальных меньшинств.

Гиренко был главным организатором и идеологом работы по правовому противодействию национал-экстремизму в Санкт-Петербурге. Николай Гиренко участвовал в международных правозащитных конгрессах, чем вызывал особое раздражение у национал-экстремистов, сообщавших об этом на страницах националистической прессы.

Стал разработчиком первого методического пособия для прокуратуры по работе со статьёй 282 УК РФ (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства). В результате его работы данная статья получила практическое применение, а до этого почти не использовалась правоохранительными органами.

Был экспертом в российских судах по ряду дел связанных с преступлениями о разжигании национальной розни и насилия на почве расовой ненависти, провёл несколько десятков официальных экспертиз.

• 1993 год — обвинительная экспертиза интервью председателя «Русской партии» Николая Бондарика в газете «Русская речь» по статье 282 УК РФ. По этой статье Бондарик был оправдан, но осуждён за соучастие в убийстве.
• 1993 год — обвинительная экспертиза публикации «Раздавить чёрную гадину!» в газете «Наше время» Национально-республиканской партии России (НРПР). Редакции вынесено предупреждение.
• 1994 год — обвинительная экспертиза статьи Виктора Безверхого «История религии» в журнале «Волхв». Безверхий осужден и амнистирован в связи с 50-летием победы в Великой Отечественной войне.
• 1995—1996 годы — обвинительная экспертиза по уголовному делу в отношении лидера НРПР Юрия Беляева, который привлекался за разжигание национальной розни и организацию массовых беспорядков. Беляев получил год лишения свободы условно.
• 1997 год — обвинительная экспертиза публикаций в русской газете «Наше Отечество» материалов отставного полковника Евгения Щекатихина. Уголовное дело прекращено в связи с амнистией в честь 50-летия Победы.
• 1998 год — обвинительная экспертиза ещё одной публикации в той же газете. Прокуратура вынесла редактору Е. Щекатихину предупреждение.
• 2002 год — обвинительная экспертиза публикации в газете «Мы — русские». Газете вынесено предупреждение.
• 2002 год — обвинительная экспертиза по делу об убийстве азербайджанца Мамеда Мамедова. Суд признал обвиняемого Лыкина виновным в возбуждении национальной вражды, освободив его от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности.
• 2002—2004 годы — обвинительная экспертиза публикаций в новгородской газете «Русское вече». 20 февраля редактор П. Иванов осуждён по статье 282 ч. 1 УК РФ (разжигание национальной розни). Наказание — запрет заниматься издательской деятельностью в течение трёх лет.

В 2004 году Гиренко также занимался подготовкой дела для процесса над РНЕ и одной из крайне радикальных группировок Санкт-Петербурга «Шульц-88».

Убийство

Н. М. Гиренко был убит 19 июня 2004 года в собственной квартире в Санкт-Петербурге после дачи показаний в деле о РНЕ, по мнению следствия, группировкой Боровикова-Воеводина.

Утром двое подростков позвонили в дверь его квартиры в доме № 11-13 по улице Подковырова. Когда Гиренко подошёл к двери, раздался выстрел. Пуля прошла сквозь дверь и попала в Гиренко. Ранение оказалось смертельным, и Николай Гиренко умер ещё до приезда врачей. Стрелявшие скрылись с места происшествия. По мнению следствия преступление было заранее спланированным.

На сайте националистов «Русская республика» за неделю до смерти Гиренко 12 июня 2004 года был опубликован «смертный приговор», но прокуратура не приняла мер против авторов сайта. Однако по другим данным, приговор Гиренко появился через несколько дней после убийства. Автор сайта Александр Втулкин был арестован после того как на сайте 30 июля 2004 года был опубликован «смертный приговор» губернатору Санкт-Петербурга Валентине Матвиенко.

По состоянию на конец июня 2005 года следствие не располагало новыми данными по делу, не было даже подозреваемых.

Впоследствии в связи с убийством Гиренко был задержан ряд подозреваемых. Орудием убийства, по данным следствия, стал приобретённый преступниками с рук обрез немецкой винтовки «Маузер». По мнению следствия, к убийству Гиренко была причастна так называемая «Боевая Террористическая Организация». Членам этой группировки вменялось в вину 6 убийств и ряд других преступлений. Один из предполагаемых руководителей группы Алексей Воеводин был задержан в декабре 2004 года по подозрению в совершении других преступлений, а другой, Дмитрий Боровиков, был застрелен милицией 18 мая 2006 года при задержании по подозрению в ещё одном убийстве.

По мнению следствия, мотивом убийства Гиренко стала ненависть в связи активным участием Гиренко в проведении экспертиз в рамках уголовных дел в отношении национал-экстремистских группировок. Первая попытка убить Гиренко была предпринята 17 июня, однако покушавшихся кто-то спугнул, а 19 июня им уже никто не помешал.

Предварительные судебные слушания состоялись 22 декабря 2008 года, а 27 февраля 2009 года к рассмотрению дела приступила коллегия присяжных.

В ходе судебного разбирательства коллегия присяжных заседателей Санкт-Петербургского городского суда признала виновными членов банды Боровикова — Воеводина, в том числе, и в убийстве Гиренко. Приговором Санкт-Петербургского городского суда от 14 июня 2011 года главарь банды Воеводин и другой участник группировки Артём Прохоренко были приговорены к пожизненному лишению свободы. Другие члены банды были приговорены к различным срокам лишения свободы.

Убийство Гиренко вызвало большой резонанс как в России, так и за рубежом. В частности, по этому поводу было принято специальное заявление организации «Международная амнистия».

Памяти Гиренко

С 2004 года в Санкт-Петербурге проходил ежегодный «Марш против ненависти», посвящённый памяти Николая Гиренко и приуроченный ко дню его рождения 31 октября.

Общественная кампания «Я не хочу ненавидеть!» была направлена на преодоление расизма, национальной дискриминации и ксенофобии. Материалы собирали 70 неправительственных организаций и 47 редакций средств массовой информации России.

В. А. Тишков, директор Института этнологии и антропологии РАН так опишет случившееся:

Когда услышал по «Эхо Москвы» первое сообщение об убийстве Николая Гиренко, то не мог поверить, что это произошло с моим близким коллегой, которого вечером 10 июня провожал на Ленинском проспекте в Москве до станции метро. Вместе со своими петербургскими коллегами Николай приезжал на один день, чтобы участвовать в заседании методологического семинара Института этнологии и антропологии РАН. Он выступил кратко, но глубоко и точно. В этом был весь Коля Гиренко — страстный и упорный в своих взглядах и действиях. Тексты его заключений к судебным процессам следовало бы издать отдельной брошюрой. Это будет большое подспорье для судебных органов, где пока нет достаточного понимания важности противодействия ксенофобии и экстремизму, и где недостает знаний и специальной подготовки среди работников судов и прокуратур, а значительная часть последних сама подвержена бытовому национализму и расизму. Н. М. Гиренко — вторая после убийства Г. В. Старовойтовой жертва ненависти и нетерпимости, которую понесли российские этнографы. Я призываю своих коллег активнее участвовать в подготовке экспертных заключений по судебным делам против разжигания межнациональной вражды и экстремизма. В этом состоит профессиональный долг представителей нашей профессии, и это будет лучшим выражением нашей скорби и решимости.

27 ноября 2007 года, постановлением Центральной избирательной комиссии Российской Федерации № 65/558-5, учреждена Памятная медаль имени Н. М. Гиренко.

Научные труды

• «Социология племени», изд. Музей антропологии и этнографии, Санкт-Петербург, 2005
• «Этнос, культура, закон», изд. Музей антропологии и этнографии и «Гражданский контроль», Санкт-Петербург, 2005

Ссылки

• [encspb.ru/object/2805399764 Краткая биография]
• [web.archive.org/2007/www.hro.org/actions/nazi/2004/06/22-2.php Отклики на гибель правозащитника Николая Гиренко] (архив 2007-го года)
• [www.rybakov.spb.ru/nekrolog.htm Некролог (сайт Юлия Рыбакова)]
• [web.archive.org/2007/www.hro.org/actions/nazi/ Акция: Я не хочу ненавидеть!] (архив 2007-го года)
• [web.archive.org/2007/www.hro.org/actions/nazi/2004/06/24-4.php Российская Федерация: жестокое убийство правозащитника Николая Гиренко] (архив 2007-го года)
• [www.rusrepublic.ru/tribunal.html Приговор Гиренко, вынесенный т. н. «правительством Русской республики» (сайт rusrepublic.ru)]
• [www.novayagazeta.spb.ru/?y=2004&n=43&id=3 Заказной характер убийства]
• [www.rtr.spb.ru/vesti/vesti_news/news_detail_v.asp?id=1736 Видеорепортаж канала РТР с подробностями убийства]
• [novayagazeta.spb.ru/articles/8860/ Выстрел длиной в десятилетие]
• www.cikrf.ru/raz_girenko/index.html

Отрывок, характеризующий Гиренко, Николай Михайлович

– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.