Гиссен, Леонид Давидович

Леонид Гиссен
Личная информация
Полное имя	Леонид Давидович Гиссен
Клуб	Крылья Советов (Москва)
Место рождения	Москва, СССР
Место смерти	Москва, Россия
Награды и медали Олимпийские игры Серебро Хельсинки 1952 восьмёрки Чемпионаты Европы Золото Копенгаген 1953 восьмёрки Золото Босбан 1954 восьмёрки Золото Гент 1955 восьмёрки

Леони́д Дави́дович Ги́ссен (28 июня 1931, Москва, СССР — 7 февраля 2005, Москва, Россия) — советский гребец, серебряный призёр Олимпийских игр. Заслуженный мастер спорта СССР (1954).

Спортивная карьера

На Олимпиаде в Хельсинки в составе восьмёрки «Крыльев Советов» выиграл серебряную медаль. На Олимпийских играх 1956 года в соревнованиях восьмёрок не смог выйти в финал.

Трёхкратный чемпион Европы, пятикратный чемпион СССР. Победитель Хенлейской регаты в 1954 году.

Научная работа

Закончил 1-й Московский медицинский институт им. Сеченова по специальности психология, психиатрия. Доктор медицинских наук и доктор психологических наук. Автор более 200 научных трудов. В 1970-е годы заведовал лабораторией спортивной психологии ВНИИФКа.

Один из первых советских спортивных психологов. Заведовал лабораторией спортивной психогигиены Всесоюзного научно-исследовательского института физической культуры. Первым в СССР внедрил систему аутотренинга. На протяжении двух десятков лет, с 1960 по 1980-е годы, работал психологом сборных команд Москвы, Литвы и СССР по академической гребле.

Автор книг и монографий «Психорегулирующая тренировка» (1970), «Психология и психогигиена в спорте: Из опыта работы в командах по академической гребле» (1973 и 2010), «Время стрессов. Обоснование и практические результаты психопрофилактической работы в спортивных командах» (1990), «Стартует скиф», «Сквозь смех и слёзы чемпионов».

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/gi/leonid-gissen-1.html Гиссен, Леонид Давидович] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Гиссен, Леонид Давидович

– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.