Глубинный линзированный обзор
Глубинный линзированный обзор (англ. Deep Lens Survey, DLS, сокращённое от Deep Gravitational Lensing Survey — глубинный гравитационный линзированный обзор) — ультраглубокий многополосный оптический обзор из семи 4-градусных полей. При этом были использованы мозаичные ПЗС тепловизоры телескопа Бланко Национальной оптической астрономической обсерватории (обсерватория Серро-Тололо) и телескопы Майялл (Китт-Пик). Полное покрытие глубины полей потребовало 5 лет (2001—2006 годы) в четырёх диапазонах: B, V, R и z' до 29/29/29/28 звёздных величин на квадратную угловую секунду светимости поверхности. Быстро меняющиеся оптические события (включая движение объектов, подобным малым планетам и кометам), а также кандидаты в сверхновые регистрировались в реальном времени.
Основной целью проекта являлось получение объективной карты крупномасштабной структуры распределения масс за пределами местной вселенной путём очень глубокого многоцветного термографирования семи двухградусных полей и цветного/красного смещения. Цветовое смещение света при наблюдении отдалённых галактик вызывалось массой более близких структур и это могло быть измерено. Эти слабые линзированные наблюдения чувствительны ко всем видам скоплений масс и дают объективную карту распределения массы с разрешением в одну угловую минуту в небесной плоскости (около 120 килопарсек/h в z = 0,2), в нескольких диапазонах красного смещения. В первый раз эти карты измерили изменения в крупномасштабной структуре от z=1 до текущей эпохи и проверили современные теории образования структур, предсказывающие, что масса во вселенной с малым красным смещением имеет нитевидную/лоскутную структуру. Эти наблюдения напрямую сдерживают кластеризацию свойств материи и, при сравнении с результатами анизотропного реликтового излучения, всё это подвергает испытанию основы теории формирования структуры путём гравитационной неустойчивости.
Хотя это и основная цель исследований, широкому термографированию есть множество других применений. Кроме этого, совокупность наблюдений в пределах одного поля даёт данные, позволяющие обнаруживать объекты с изменением параметров в пределах от нескольких часов до нескольких месяцев за счёт распределения отдельных участков для работы.
См. также
Напишите отзыв о статье "Глубинный линзированный обзор"
Ссылки
- [dls.physics.ucdavis.edu/ Домашняя страница проекта] (англ.) (Проверено 19 августа 2011)
|
Это заготовка статьи по астрономии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Глубинный линзированный обзор
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
