Гороховецкий артиллерийский полигон

Гороховецкий артиллерийский научно-испытательный опытный полигон — главный артиллерийский полигон Вооружённых Сил Российской Федерации, расположенный в районе посёлка Мулино.

Крупнейший полигон в Европе. Организован в начале 1930-х годов как филиал Артиллерийского научно-исследовательского опытного полигона (бывшего Охтинского опытного поля под Санкт-Петербургом), находится на территории Мулинского сельсовета Володарского района Нижегородской области, МО Куприяновское Гороховецкого района Владимирской области, город Гороховец.

Также имел наименование — Гороховецкий учебно-артиллерийский лагерь, Мулинский полигон.

История

В конце XIX — начале XX века в леса возле деревни Мулино приезжали на летние лагеря солдаты русской армии, проходившие здесь полевую выучку. В 1928 году здесь побывал нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов. Он выбрал земли, непригодные для земледелия (северо-западнее города Гороховец), под полигон РККА.

В связи с образованием так называемого Мулинского полигона дальнейшая история д. Мулино неразрывно связана с артиллерией. На первых порах сюда приезжал на летние учения лишь один артиллерийский полк, но в 1943 году из-за блокады Ленинграда в окрестности д. Мулино была перебазирована основная часть людских и материальных ресурсов Артиллерийского научно-исследовательского опытного полигона. В годы Великой Отечественной войны в Гороховецких лагерях формировались десятки частей и соединений, отправлявшихся на фронт, а на территории Гороховецкого артиллерийского полигона тогда испытывали многие отечественные артиллерийские орудия и трофейную технику. В январе 1943 года из Барнаула в Гороховецкие лагеря был передислоцирован и военный госпиталь; первоначально он находился в посёлке Золино, а в июне 1965 года переехал в д. Мулино.

После войны на территорию Гороховецких лагерей была передислоцирована 12-я артиллерийская дивизия прорыва резерва Верховного Главнокомандования.
В мае 1975 года на её базе создана 20-я Учебная артиллерийская дивизия в следующем составе:

• 922-й учебный артиллерийский полк (подготовка командиров и наводчиков орудийных расчётов ствольной артиллерии и установок РСЗО), в/ч 06709 в пос. Мулино
• 932-й учебный разведывательный артиллерийский полк (подготовка младших специалистов для подразделений метеорологической разведки, звуковой разведки, радиолокационной разведки и топографического обеспечения), в/ч 63309 в пос. Инженерный
• 280-й учебный противотанковый артиллерийский полк (подготовка операторов ПТУРС на базе БРДМ-2 и командиров орудийных расчётов ствольной противотанковой артиллерии), в/ч 86632 в пос. Мулино [specnaz.pbworks.com/w/page/17658069/Ленский-МВО 1]

Дивизия готовила сержантов-артиллеристов для всех Вооруженных Сил СССР, ежегодно отправляя в войска по 8 тысяч младших специалистов.[mulino-nn.ru/istor.html 2]
В связи с объединением Германии и решением о выводе советских войск с территории бывшей ГДР в 1993—1994 годах на территорию Гороховецкого артиллерийского полигона были выведены 34-я гвардейская артиллерийская и 47-я гвардейская танковая дивизии.

В 1992 году на юго-восточной окраине д. Мулино был вырублен лес на большой площади: с 1993 года на этом месте началось строительство жилого посёлка для военнослужащих и членов их семей. В апреле 1994 года был сдан первый дом, а в январе 1995 года — новый городок со всей инфраструктурой.

В сентябре 2011 года на полигоне прошли российско-белорусские учения «Щит Союза-2011», «проведение которых было обусловлено стремлением России и Белоруссии в одностороннем порядке ограничить крупномасштабную военную деятельность на границах НАТО и Союзного государства». В учениях приняли участие 100 танков, 50 самолётов и около 12 тысяч солдат.

К 2014 году компаниями Rheinmetall (Германия) и Оборонсервис запланировано строительство центра боевой подготовки Сухопутных войск. На начало февраля 2015 запланированы полномасштабные тестовые испытания технических средств обучения.

Ссылки

[adm-mulino.ru/ Главная]. Мулинская сельская администрация Володарского района Нижегородской области. [www.webcitation.org/66Y54eGw1 Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Гороховецкий артиллерийский полигон

– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.