Грёбер, Герман

Герман Грёбер
нем. Hermann Groeber
Учёба:	Мюнхенская академия художеств

Герман Грёбер (нем. Hermann Groeber; 17 июля 1865, Вартенберг — 25 июля 1935, Гштадт-ам-Кимзее) — немецкий художник и педагог.

Биография

Герман Грёбер родился в семье врача. Вскоре после его рождения Грёберы переехали из Верхней Баварии в Эгштетт на озере Кимзее. Здесь прошло детство будущего художника, среди крестьян и местных рыбаков. После окончания гимназии в Бургхаузене, где учитель рисования оценил талант мальчика, он поступил в Мюнхенскую академию художеств. В детстве познакомился и сохранил на всю жизнь дружбу с писателем Людвигом Томой, о которой рассказывает сохранившаяся переписка между двумя мастерами.

Во время учёбы в Мюнхенской академии в 1883—1886 годах Герман Грёбер занимался под руководством Вильгельма фон Линденшмидта, Николаоса Гизиса и Людвига фон Лёффца. Совершал также длительные учебные поездки в Италию, Голландию и Париж, где знакомился с современным, преимущественно импрессионистским искусством, не подпадая, впрочем, под конкретное влияние какого-либо из крупных мастеров. Живопись самого Г. Грёбера можно характеризовать как постимпрессионистскую, отражавшую в первую очередь баварские реалии. Художник также сотрудничает как карикатурист в сатирическом журнале-еженедельнике Simplicissimus и в мюнхенском Die Jugend.

Как живописец Герман Грёбер известен своими пейзажами, жанровыми и портретными работами. Преподавал в Художественной академии Карлсруэ, где возглавлял класс обнажённой натуры. В 1907 году он становится руководителем такого класса в Мюнхенской академии, а с 1911 года — её профессором. В том же году Г. Грёбер награждается золотой медалью на выставке в мюнхенском Стеклянном дворце. Был новатором в выполнении групповых портретов, которые затем ему заказывали различные немецкие крупные корпорации и фирмы (например, «I.G. Farben»). Так, в 1926 году он получил заказ на групповой портрет руководящего совета крупнейшего в мире химического концерна I.G. Farben. Был приверженцем такой живописной техники, как пленэр.

В то же время художник придерживался крайне правых политических взглядов, что выразилось в 1928 году в его поддержке, в том числе и материальной, Национал-социалистского общества немецкой культуры, позднее переименованного в Союз борьбы за немецкую культуру («Kampfbund für deutsche Kultur»). Одним из учеников Г. Грёбера был Пауль Клее.

Галерея

• Hermann Groeber Dorfstrasse.jpg

  Сельская улица

• Hermann Groeber - Bauernbesuch.jpg

  Крестьянки в гостях

• Groeber Auf der Pirsch.jpg

  На страже (1916)

• IGFarbenGoetterrat.jpg

  IGFarben. Руководящий совет (1926)

• Hermann Groeber Kinder im Frühling in Altenmarkt.jpg

  Дети весной на Старом рынке

Отрывок, характеризующий Грёбер, Герман

– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.