Д’Аркур, Оде
| Оде д'Аркур | |||
| фр. Odet d'Harcourt | |||
| Дата смерти | |||
|---|---|---|---|
| Принадлежность | |||
| Звание | |||
| Награды и премии |
| ||
Оде д’Аркур (фр. Odet d'Harcourt; ум. в ноябре 1661) — французский военный и государственный деятель.
Пятый сын Пьера д’Аркура, маркиза де Бёврон, и Жилонны Гойон де Матиньон. Граф де Круази и де Сисе, маркиз де Тюри и де Ламотт-Аркур, барон де Сени, де Гримбок и пр.
Был предназначен отцом к вступлению в Мальтийский орден, для чего в парижский Тампль в 1608 были предоставлены доказательства знатности происхождения. Вторично предоставил их комиссии герцога де Сен-Симона и маркиза де Сурди 27 сентября 1659.
В 1627 стал командиром пехотного полка, в 1636 произведен в лагерные маршалы.
Во время Фронды в июле 1651 был депутатом от бальяжа Кана.
Произведен в лейтенант-генералы, был губернатором Фалеза.
19 июля 1652 пожалован в рыцари орденов короля.
Семья
Жена (29.09.1636): Мари дю Перье, дочь Жака дю Перье, сеньора д’Амфревиля, и Жанны де Лонге
Дочь:
- Жилонна Мари Луиза (1637—1664), маркиза де Тюри, баронесса де Клевиль и пр. Муж (5.11.1651): Луи д’Аркур (ум. 1719), маркиз де Тюри. Поскольку жених был её двоюродным братом, потребовалось папское разрешение
Напишите отзыв о статье "Д’Аркур, Оде"
Литература
- Aubert de La Chesnaye Des Bois F.-A. Dictionnaire de la noblesse. T. X. — P.: Schlesinger frères, 1867, col. 312—313
Отрывок, характеризующий Д’Аркур, Оде
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
