Дана, Ричард Генри
| Ричард Генри Дана, младший | |
| Richard Henry Dana, Jr | |
 Ричард Генри Дана | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель, юрист |
Ричард Генри Дана, младший (англ. Richard Henry Dana, Jr) (1 августа, 1815 — 6 января, 1882, Рим) — американский юрист, политический деятель и писатель.
Биография
Внук Френсиса Даны, первого американского посланника в Россию ко двору Екатерины II, сын — Ричарда Генри Дана, поэта-романтика и литературного критика родился в городе Кембридж штата Массачусетс в США. Из-за того, что в детстве сильно переболел корью, осложнившегося в недуг офтальмии, начальное образование получил большей частью в домашних условиях. Затем с 1865 года начинает посещать частную школу, по окончании которого поступает в Гарвардский колледж. Если с усвоением учебной программы всё было нормально, то поведение оставляло желать лучше – однажды приведшее к исключению на полгода.
Получив базовое среднее образование, Ричард Генри Дана не торопится продолжать обучение дальше, а вместо этого устраивается простым моряком на торговое судно, даже, несмотря на благородное происхождение родителей. Причиной этого стала давняя мечта о морских путешествиях, вскоре развеявшаяся после первых же побоев и унизительного отношения со стороны командного состава. Именно тогда у него появиться мысль о создании Устава по защите прав простых моряков. Во время очередной стоянки для погрузки в порту Бостона, он сбегает с корабля и возвращается домой на другом судне. Впоследствии оканчивает Юридический факультет Гарвардского Университета и практически всю жизнь ведет дела связанные с притеснением моряков. Кроме этого создает свод правил по защите чести и достоинства моряков, а также издает книгу, написанную по дневникам, которые вел, будучи моряком.
Описание морского путешествия, совершенного им в качестве простого матроса на паруснике из Атлантического океана в Тихий вдоль берегов Северной и Южной Америки, «Two years before the mast» (1840), имело большой успех в Англии и Америке. Его книга «The seaman’s friend» (1841) упрочила за ним славу прекрасного знатока гражданского и морского права.
Ричард Генри Дана был членом собрания, пересматривавшего в 1858 году конституцию Массачусетса, и пользовался большим влиянием в республиканском движении. Также написал «То Cuba and back» (1859) и «Letters on Italian unity» (1871).
Напишите отзыв о статье "Дана, Ричард Генри"
Литература
- Ричард Генри Дана. Два года на палубе. М: Прогресс, 1986, 392 стр., 50000 экз.
Отрывок, характеризующий Дана, Ричард Генри
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
