Дегтярёв, Михаил Николаевич

Михаил Николаевич Дегтярёв
Место рождения	село Хреновое, Бобровский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	железнодорожные войска
Годы службы	1940 — ?
Звание
Часть	15-й отдельный железнодорожный батальон 29-й железнодорожной бригады
Командовал	взводом
Награды и премии

Михаи́л Никола́евич Дегтярёв (2 [15] августа 1915, село Хреновое, Воронежская губерния — 8 декабря 1978, Воронеж) — командир взвода 15-й отдельного железнодорожного батальона 29-й железнодорожной бригады, старший сержант, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 2 (15) августа 1915 года в селе Хреновое (ныне — Бобровского района Воронежской области). После окончания семилетки работал в колхозе.

Летом 1940 года был призван в ряды Красной Армии и направлен в железнодорожные войска. Службу проходил в 15-м отдельном железнодорожный батальон 29-й железнодорожной бригады. Окончил школу младших командиров, по возвращению в батальон был назначен помощником командира взвода.

Участник Великой Отечественной войны с первых дней. В июле 1941 года в составе батальона выполнял заградительные работы на железнодорожном участке, ведущем к Тирасполю. Воины-железнодорожники взорвали мост через Днестр. Младший сержант Дегтярёв возглавил команду, которая с помощью специального приспособления, прицепляемого к паровозу и называемого «червяком», разрушала железнодорожный путь. Под огнём противника, будучи раненым, он вместе с пятью бойцами продолжал выполнять боевую задачу, пока не выполнил приказ.

Вместе со своими боевыми товарищами Дегтярёв ходил в атаку под Ивановкой, что за Весёлым Кутом, взрывал железнодорожные пути в отрезанном Мелитополе, спасал горящие вагоны с боеприпасами в Летучино, когда вокруг станции разгорался бой и у артиллеристов уже не хватало снарядов. Под Армавиром взвод Дегтярёва прикрывал отход батальона. В бою он был снова ранен, но выполнил боевую задачу до конца.

Вместе с личным составом бригады прошёл дорогами Кавказского, Северо-Кавказского, Южного и 3-го Украинского фронтов. Член КПСС с 1942 года.

С переходом наших войск к наступательным действиям перед воинам-железнодорожниками встали новые задачи — восстановление путей в прифронтовой полосе, обеспечение подвоза боеприпасов и военной техники на передовую. Дегтярёв шёл со своими бойцами снова по тем же местам, которые когда-то оставлял, взрывая за собой железнодорожные пути и мосты, был награждён медалью «За боевые заслуги».

Взвод Дегтярёва отличали высокие темпы восстановительных работ. Командир внимательно изучал опыт передовых восстановителей, сам овладевал передовыми приёмами работы, затем обучал подчинённых. Так, он научил методу рубки рельсов с трёх ударов, разработанный воином-железнодорожником Анниковым. Вместо восьмидесяти рубок за смену путейцы стали выполнять по семьсот-восемьсот.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года «за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» Дегтярёву Михаилу Николаевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

После войны продолжал службу в железнодорожных войсках. После увольнения в запас жил в городе Воронеже. Скончался 8 декабря 1978 года.

Награждён орденом Ленина, медалями.

Литература

• Герои труда военных лет 1941—1945. — М. 2001.
• Золотые звёзды железнодорожных войск. — Л., 1985.
• Капустина Н. И., Л. В. Кригер, Соколов А. Ю., Степанова Е. Д., «Сказание о городе Боброве», Москва, 1998, с. 203

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9423 Михаил Николаевич Дегтярёв]. Сайт «Герои Страны». Проверено 7 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Дегтярёв, Михаил Николаевич

– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.