Дерлугьян, Георгий Матвеевич

Георгий Матвеевич Дерлугьян
Учёная степень:	доктор философии (PhD) по социологии
Учёное звание:	профессор

Георгий Матвеевич Дерлугьян (род. 25 октября 1961, Краснодар) — советский и американский исторический социолог, публицист. Профессор Нью-Йоркского университета в Абу-Даби.

Советский армянин, отец его принадлежал к общине армяно-католиков.

Биография

После окончания школы в Краснодаре окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М. В. Ломоносова по направлению «африканистика» со специализацией по современной истории Мозамбика. Во время учёбы стажировался в Мозамбике в городе Тете. Затем работал в Мозамбике.

В 1990 г. закончил аспирантуру Института всеобщей истории АН СССР, защитил диссертацию «Социально-политические аспекты партизанской войны в Мозамбике».

С августа 1990 г. работал у Иммануила Валлерстайна в Центре имени Фернана Броделя по изучению экономик, исторических систем и цивилизаций в университете штата Нью-Йорк в Бингемтоне и был его аспирантом, в том же университете защитил докторскую диссертацию по социологии (1995).

Работал в Корнельском и Мичиганском университетах. С 1997 г. профессор макросоциологии в Северо-Западном университете в Чикаго. Ныне профессор Нью-Йоркского университета в Абу-Даби. Был приглашённым профессором в Sciences Po и Университете Бордо во Франции, Таллиннском технологическом университете в Эстонии, Киевском государственном университете на Украине.

Кандидат исторических наук. Доктор философии по социологии.

Стоит на позициях мир-системного анализа Иммануила Валлерстайна. Высказывался: «я всем обязан Валлерстайну — как известно, я его верный нукер».

Первая наиболее значительная книга — «Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе» (University of Chicago Press, 2005), в том же году признанная Американской социологической ассоциацией лучшей книгой по политической социологии.

Соавтор с Иммануилом Валлерстайном, Рэндаллом Коллинзом, Майклом Манном и Крегом Калхуном книги «Есть ли будущее у капитализма?» (была переведена более чем на десять языков). Автор книги (сборника статей) «Как устроен этот мир».

Критику Дерлугьяна С. Львовским см..

Основные произведения

• Адепт Бурдье на Кавказе. Эскизы к биографии в миросистемной перспективе. Территория будущего, 2010. ISBN 978-5-91129-063-4
• Как устроен этот мир. Наброски на макросоциологические темы. М.: Издательство Института Гайдара, 2013. ISBN 978-5-93255-363-3
• Есть ли будущее у капитализма? Сб. статей И. Валлерстайна, Р. Коллинза, М. Манна, Г. Дерлугьяна, К. Калхуна. / пер. с англ. под ред. Г. Дерлугьяна. – М.: Издательство Института Гайдара, 2015. ISBN 978-5-93255-405-0

Ссылки

• [www.archipelag.ru/authors/derlugyan/], [ussr-2.ru/index.php/politika/sotsiologiya/203-derlugyan-georgij-matveevich/1325-stati-raznykh-let?showall=&start=12], [www.wilsoncenter.org/person/georgi-derluguian], [www.ponarseurasia.org/ru/articles-by-author/165]
• [nyuad.nyu.edu/en/academics/faculty/georgi-derluguian.html На сайте NYU Abu Dhabi]

Отрывок, характеризующий Дерлугьян, Георгий Матвеевич

– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.