Детройтский институт искусств

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 42°21′33″ с. ш. 83°03′53″ з. д. / 42.35917° с. ш. 83.06472° з. д. / 42.35917; -83.06472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.35917&mlon=-83.06472&zoom=17 (O)] (Я)
Детройтский институт искусств
Дата основания 1885
Местонахождение США США: Детройт, Мичиган
Сайт [www.dia.org dia.org]
К:Музеи, основанные в 1885 году

Детройтский институт искусств (англ. Detroit Institute of Arts; сокр. DIA) — городской художественный музей Детройта. В музее хранятся более 65 тысяч произведений искусства, охватывающих всю историю искусства, от древнеегипетского до современного.

Музейный комплекс, расположенный по соседству с Университетом Уэйна, занимает 658 000 квадратных футов (61 100 м²), что делает его шестым по величине художественным музеем в США. Это одна из главных достопримечательностей исторического центра Детройта, внесённая в Национальный реестр исторических мест США.

В 2013 году музей принял 594 267 посетителей (102-е место в мире). Здесь проводятся крупные художественные выставки, а также имеется кинотеатр на 1150 мест, спроектированный архитектором Говардом Крэйном (англ. Howard Crane). При музее работает художественный магазин[1].





История

У истоков музея стоял Джеймс Скрипс (1835—1906), основатель газеты The Detroit News. Вернувшись из тура по Европе в 1881 году, Скрипс убедил многих состоятельных детройтцев пожертвовать в пользу города картины, украшавшие их особняки. Для размещения экспозиции к 1888 году был выстроен Детройтский музей искусств (Detroit Museum of Arts), стилизованный под французское средневековье. В 1919 году музей изменил своё название на нынешнее.

Основными благотворителями музея на протяжении всей его истории были детройтские автомагнаты Доджи и Форды, в частности Эдсель Форд. Племянник его жены, Роберт Хадсон Тэннэхилл, завещал музею первоклассное собрание искусства новейшего времени. В 1932 году Форд заказал Ривере украсить здание музея пятью крупноформатными фресками на тему «Человек и машина».

Когда Детройт был объявлен банкротом в 2013 году, многие кредиторы требовали распродажи музейных сокровищ как наиболее ликвидных ценностей депрессивного города. Аукционный дом «Кристис» в декабре 2013 года подготовил отчёт, в котором стоимость 2500 наиболее ценных экспонатов музея была оценена в промежутке от $ 454 млн до 867 млн[2]. Один только «Автопортрет в соломенной шляпе» Ван Гога был оценен в 150 млн долларов.

Детройтцы разработали план спасения музея от ликвидации, требовавший финансовых вливаний в сотни миллионов долларов. В частности, кризисный сити-менеджер предложил автогигантам Мичигана внести свою лепту в спасение гордости Детройта[3]. В итоге был принят план удовлетворения требований кредиторов, не предусматривающий наложения взыскания на музейное собрание.

Главное здание

По мере роста числа экспонатов возникла необходимость в строительстве нового здания, и в 1920 году Детройт объявил архитектурный конкурс. Комиссия, в которую входили Эдсель Форд и архитектор Альберт Кан, признала победителями филадельфийского архитектора Пола Крета (англ. Paul Philippe Cret) и компанию Zantzinger, Borie and Medary.

Здание в стиле бозар (с преобладанием черт неоренессанса), заложенное 26 июня 1923 года, распахнуло свои двери для посетителей 7 октября 1927 года. Фасад выполнен из белого мрамора. В 1966 и 1971 годах к историческому зданию пристроены южное и северное крылья, соответственно. Напротив музея находится меломраморное здание Детройтской публичной библиотеки, выполненное в том же стиле, что и музей.

Напишите отзыв о статье "Детройтский институт искусств"

Примечания

  1. [diashop.org/ Detroit Institute of Arts Museum Shop]  (англ.)
  2. [www.highbeam.com/doc/1A1-8d8627e13dca409a98769b2689dea5c8.html Christie’s values Detroit’s art at $454M-$867M]  (англ.)
  3. [www.freep.com/article/20140513/NEWS01/305130196/Detroit-bankruptcy-DIA-Detroit-Institute-of-Arts-grand-bargain-lansing Orr pleads with lawmakers for Grand Bargain cash, creditors plot legal strategy]  (англ.)

Ссылки

  • [www.dia.org/ Официальный сайт]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Детройтский институт искусств

Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.