Детское избирательное право

Детское избирательное право или Принцип Демени — идея принципа заключается в предоставлении избирательного права детям, а осуществление этого права возлагается на родителей или опекунов.

Эту идею исследователь Уоррен С. Сандерсон в соавторстве с демографом Сергеем Щербовым в 2007 году предложили называть термином «Принцип Демени» (Demeny Voting principle).

История

Принцип так назван в честь демографа Пола Демени, который сформулировал эту идею в 1986 году. Демени утверждает, что дети «не должны быть лишёнными избирательного права до совершеннолетия: пусть родители осуществляют это право до достижения их детей соответствующего возраста». Демени мотивирует это тем, что это «сделает политическую систему более оперативно реагирующей на запрос молодого поколения». Это является частью более широкого круга политических предложений, направленных на борьбу с низкой рождаемостью в некоторых странах. Пол Демени представил идею на радиостанции CBC [www.cbc.ca/video/news/audioplayer.html?clipid=1887678996 CBC interview with Paul Demeny.]. Профессор Майлс Корак (Miles Corak) из Университета Оттавы также написал отзыв на эту идею. Он полагает, что принцип будет поддержан с гуманитарной точки зрения, так как Конвенция ООН «О правах ребёнка» предусматривает, что дети обладают гражданскими и политическими правами. Он также считает, что матери, которые в основном занимаются домашним хозяйством и чей бюджет обременён расходами на ребёнка, должны иметь право на голос ребёнка, пока он не достигнет совершеннолетия.

Идея детского избирательного права, однако, даже старше, чем сам Демени. Она регулярно обсуждалась во Франции в 20-х годах XX-го века и законопроект выносился на голосование в Национальном собрании. Косвенное сходство с данным принципом имеет предложение Д. И. Менделеева сделанное в 1905 году, которое предполагало ввести ценз по детности для депутатов Государственной Думы.

Наиболее часто идея детского избирательного права стала высказываться в последней четверти ХХ, в начале XXI веков.

В России эта идея была представлена в 2000 году социологом Львом Семашко. В Германии в 2003 году провели голосование о том, чтобы ввести «принцип Демени», но это предложение не получило необходимой поддержки у законодательной ветви. Он был вновь обсуждён в 2008 году.

В Японии «принцип Демени» обсуждается, как ответ на стареющее население, вследствие чего растёт непропорциональность между количеством голосов старого и молодого поколений, так как увеличивается количество пенсионеров на фоне спада рождаемости. 2 марта 2011 года в «Центре исследований поколений» университета Хитоцубаси прошла конференция посвящённая «принципу Демени».

В Венгрии «принцип Демени» был кратковременно поддержан правящей коалицией консервативной партии Фидес, но в апреле 2011 года признано, что в течение некоторого времени принцип в практику не войдет. «В итоге Венгрия стала первой и единственной страной мира, решившей взять „принцип Демени“ на вооружение и проделавшей для этого немалую работу. В соответствии с проектом конституции, подготовленным правящей партией, венгерские матери с несовершеннолетними детьми должны были получить по дополнительному голосу на каждого ребёнка. Всякую критику авторы отвергали, считая её проявлением ретроградства и средневекового консерватизма. „Сто лет назад голосующие женщины вызывали удивление, а пятьдесят лет назад считалось странным, что могут голосовать чёрные“, — говорил Йожеф Сайер. Правда, чуть позже выяснилось, что идея предоставления дополнительных голосов матерям вступает в противоречие с собственной политикой партии, которая провозгласила приоритет венгерской нации».

Приоритет в осуществлении детского избирательного права

Одной из спорных сторон вопроса является то, кому из родителей достаётся осуществление детского избирательного права.

Были предложения, что каждый из родителей должен иметь половину голоса от каждого ребёнка, находящегося на его иждивении до достижения детьми совершеннолетнего возраста, что позволяет разделить голос на доли, если политические взгляды родителей отличаются.

Также существуют предложения того, что приоритет должна иметь мать, и аргументировалось это тем, что при разводах более чем в 95 % случаев дети остаются с матерью. Кроме того высказывались предложения о том, что приоритет должен определяться в зависимости от пола ребёнка, то есть если ребёнок женского пола, то осуществлять избирательное право будет мать, если ребёнок мальчик, то отец. Представляется возможной предварительная договорённость или выбор одной из вышеперечисленных возможностей.

Преимущества

Японская исследовательница Рэйко Аоки (яп. 青木玲子) и канадский исследователь Рема Вайтианатан (Rhema Vaithianathan) в совместной работе утверждают, что введение в практику «принципа Демени» вполне оправдано, поскольку это нивелирует геронтократию, которая устанавливается вследствие численного преобладания пожилого электората над всеми остальными. Они подсчитали, что применение «принципа Демени» на практике в Японии приведёт к увеличению сегмента «родители» на голосованиях до 37 % и снизит сегмент избирателя «55+» на 35 %.

Стефан Олссон утверждает, что «делегирование детского избирательного права не более странно, чем когда взрослые передают свою политическую власть избранным ими представителям, которые после выборов используют эту власть». Он считает, что делегирование полномочий ребёнка родителям вполне разумно. Олссон отмечает, что есть и другие области, где родителям и так делегирована власть над ребёнком, как то, что ребёнок ест, куда он ходит в школу и т. п., а также и дети, которые иногда даже заявляют в суд на родителей. Он так же подчёркивает, что «утверждение, что родители не могут выступать в качестве представителей своих детей, поскольку они могут злоупотреблять своим положением, становится абсурдным, так как эти полномочия почти ничтожны по сравнению со всеми другими полномочиями родителей, которые у них уже есть над своими детьми».

Было высказано предположение, что введение в практику этого принципа затруднит возможность пожилым избирателям формировать правительства, которые обещают распределять бюджет в пользу этих избирателей, что сказывается на возможностях остальных поколений Это может гарантировать, что потребности детей, такие как образование, здравоохранение и уход за детьми, будут больше приниматься во внимание. Это также может повлиять на то, чтобы правительства становились более экологически сознательными, так как молодые люди более подвержены влиянию плохой экологической политики, чем пожилые избиратели. Наконец, отмена возрастного ценза и исполнение детского избирательного права родителями увеличит степень участия молодого поколения в политике, поощряя их растить детей и быть более активными гражданами.

Недостатки

Некоторые видят в «принципе Демени» просто увеличение голосов у сегмента «родители», но не видят никаких обоснований, что эти голоса будут использованы реально в интересах самих детей. Также существует утверждение, что избирательное право наступает вместе с обязанностью гражданина в военной службе. Поскольку дети не имеют таких обязательств, то они также не должны иметь такого права.

Некоторые исследователи опасаются, что возможности влияния на политику пожилого электората будут настолько разбавляться, а интересы детей станут настолько приоритетными, что интересы пожилых не будут рассматриваться вообще и о них забудут.

Помимо этого имеются утверждения о том, что, как и вступление в брак или при составлении завещания, голосование является осуществлением отдельной обоснованной воли, поэтому неотчуждаемо. Есть утверждения, что родителям нельзя доверить голосовать от имени своих детей, потому что они, скорее всего, будут просто голосовать в своих собственных интересах, а их интересы не обязательно пересекаются. Поэтому они предлагают просто снижение ценза на избирательное право до возраста в 14, 13 лет или ниже, так как это было бы более справедливо, потому что многие дети способны выражать сложные мнения уже в этом возрасте.

Норвежец Джон Эльстер утверждал, что, если рассмотреть обоснование «принципа Демени» с точки зрения возможных последствий, то с его точки зрения это на демографическую картину вряд ли будет влиять. Он убеждён в том, что продвижение «принципа Демени» на том основании, что это приведёт к желаемым демографическим последствиям, не имеет смысла, поскольку он «будет блокировать именно те группы, которые хотят желаемых последствий (например, повышение пенсионного возраста)».

Литература

• Гришин Н. В., Мармилова Е. П. [nvgrishin.com/wp-content/uploads/2014/01/Grishin-Marmilova-2013.pdf Избирательные права детей: идея и перспективы реализации]// Каспийский регион: политика, экономика, культура. — 2013. — № 4. С.75-80.
• Семашко Л. М., Девит М. Р. Избирательное право детей — ключ к решению проблем детства. СПб: Издательство СПбГПУ, 2004..
• Demeny P. «Pronatalist Policies in Low-Fertility Countries: Patterns, Performance and Prospects» (1986), Population and Development Review, vol. 12 (supplement): 335—358.

См. также

• Женевская декларация прав ребёнка

Отрывок, характеризующий Детское избирательное право

Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.