Джек Фергюсон Эворд
Поделись знанием:
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
(перенаправлено с «Джэк Фергюсон Эворд»)
Джэк Фергюсон Эворд (англ. Jack Ferguson Award) — приз, который присуждается каждый год первому номеру драфта Хоккейной лиги Онтарио (OHL). Трофей назван в честь Джэка Фергюсона, бывшего директора Центральной службы скаутов OHL.
Победители
- 2016 Райан Меркли, Гелф Шторм
- 2015 Давид Левин, Садбери Вулвз
- 2014 Джейкоб Чичран, Сарния Стинг
- 2013 Трэвис Конечны, Оттава Сиксти Севенс
- 2012 Коннор Макдэвид, Эри Оттерз
- 2011 Аарон Экблад, Барри Кольтс
- 2010 Алекс Гальченюк, Сарния Стинг
- 2009 Дэниэл Катеначчи, Су-Сент-Мари Грейхаундз
- 2008 Джон МакФарлэнд, Садбери Вулвз
- 2007 Райан О’Райли, Эри Оттерз
- 2006 Стивен Стэмкос, Сарния Стинг
- 2005 Джон Таварес, Ошава Дженералз
- 2004 Джон Хьюз, Бельвиль Буллз
- 2003 Патрик МакНилл, Сагино Спирит
- 2002 Роб Шремп, Миссиссога АйсДогс
- 2001 Патрик О’Салливан, Миссиссога АйсДогс
- 2000 Патрик Джарретт, Миссиссога АйсДогс
- 1999 Джейсон Спецца, Миссиссога АйсДогс
- 1998 Джэй Харрисон, Брамптон Батталион
- 1997 Чарли Стивенс, Торонто Сент-Майклс Мэйджорс
- 1996 Рико Фата, Лондон Найтс
- 1995 Дэниэл Ткачук, Барри Кольтс
- 1994 Джефф Браун, Сарния Стинг
- 1993 Алин Макколи, Оттава Сиксти Севенс
- 1992 Джефф О’Нил, Гелф Шторм
- 1991 Тодд Харви, Детройт Компьюуэйр Амбассадорс
- 1990 Пэт Пик, Детройт Компьюуэйр Амбассадорс
- 1989 Эрик Линдрос, Су-Сент-Мари Грейхаундз
- 1988 Дрейк Береховски, Кингстон Райдерс
- 1987 Джон Уньяк, Садбери Вулвз
- 1986 Трой Маллетт, Су-Сент-Мари Грейхаундз
- 1985 Брайан Фогарти, Кингстон Канадиенс
- 1984 Дэйв Мойлан, Садбери Вулвз
- 1983 Тревор Стинбург, Гелф Платерс
- 1982 Кирк Мюллер, Гелф Платерс
- 1981 Дэн Куинн, Бельвиль Буллз
Напишите отзыв о статье "Джек Фергюсон Эворд"
Ссылки
- [www.ontariohockeyleague.com/events/index.php?step=1&sub=2&id=121& OHL Priority Selection, 2006 OHL Priority Selection]. Ontario Hockey League Web Site. Проверено 21 мая 2006. [web.archive.org/web/20060502021252/www.ontariohockeyleague.com/events/index.php?step=1&sub=2&id=121& Архивировано из первоисточника 2 мая 2006].
- [www.ontariohockeyleague.com/page/priority-selection-jack-ferguson-award OHL Network — Official Page of the OHL Priority Selection: Jack Ferguson Award]]
Отрывок, характеризующий Джек Фергюсон Эворд
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
