Дин, Энтони (старший)
| Энтони Дин | |
| англ. Anthony Dean or Deane | |
 Портрет Энтони Дина работы Готфрида Кнеллера, 1690 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Сэр Энтони Дин (англ. Anthony Dean or Deane), английский кораблестроитель последней четверти XVII века и член Английского парламента. Годы жизни — 1638—1721.
Биография
В 1673, как олдермен Гарвича он финансировал строительство новой тюрьмы и городской ратуши.[1] Дин кроме того, был олдерменом Лондонского Сити.[2] Он и его патрон Сэмюэль Пепис были членами парламента от Гарвича в третьем парламенте Карла II (который действовал с 6 марта 1678 года и являлся частью Королевского Парламента).
Главной литературной работой мастера, заложившей многие основы судостроения, как науки была «Доктрина Морской Архитектуры» (1670).
В 1666 году корабельный мастер Энтони Дин впервые рассчитал будущую осадку линейного корабля «Руперт»[en] и приказал прорезать корабельные порты ещё на стапеле. Через 20 лет под его руководством в английском флоте эта практика стала уже постоянной.[3]
Дин был наставником Петра Великого во время пребывания и учёбы последнего в Дептфорде.
Был 2 раза женат, от первого брака имел 4 сыновей, от второго — сына и дочь.
Корабли, построенные Энтони Дином
- HMS Rupert (26. 1. 1666), 66 пушек
- HMS Resolution (6. 12. 1667), 70 пушек
- HMS James Royal (1671), 100 пушек
- HMS Greyhound (1672), 16 пушек
- HMS Charles Royal (1673), 100 пушек
- HMS Sodalis or Suadades (1673), 16 пушек
- HMS Harwich (1674), 70 пушек
- HMS James Royal (1675), 100 пушек
- HMS Sapphire (1675), 32 пушки
- HMS Lark (1675), 18 пушек
- HMS James' Galley (1676), 30 пушек
- и др.
См. также
Напишите отзыв о статье "Дин, Энтони (старший)"
Примечания
- ↑ Coller, Duffield William (1861) The People’s History of Essex. Google Books. Retrieved 6 April 2008.
- ↑ Carr, Cecil Thomas (ed.) (1970) Select Charters of Trading Companies, A.D. 1530—1707. Google Books. Retrieved 6 April 2008.
- ↑ workshop.modelsworld.ru/section12_article50.php. Проверено 15. 9. 2008
Ссылки
Отрывок, характеризующий Дин, Энтони (старший)
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
