Доисторическая Финляндия

Доисторический период истории Финляндии начинается с появления первых людей и оканчивается с железным веком.

Каменный век

По окончании последнего ледникового периода Финляндию заселили приблизительно в 8500 году до н. э. группы охотников с юга и юго-востока. Находки из южной части Финляндии сильно напоминают существовавшую в то время на территории Эстонии культуру Кунда. Эта культурная традиция на территории Финляндии ныне известна археологам как культура Суомусъярви. Важнейшим сырьём для каменных орудий служил кварц. Закончился мезолит на территории Финляндии приблизительно в 5000 году до н. э.

Неолит на территории Финляндии подразделяется на этапы и культуры в основном по различиями в стилях керамики. Важнейшей из культур раннего неолита (5000—3200 гг. до н. э.) является культура ямочно-гребенчатой керамики.

Внутри страны, напротив, в среднем и позднем неолите преобладают различные культуры асбестовой керамики, среди которых наиболее важными являются группы Киерикки и Пёлья. Заканчивается неолит в Финляндии позже, чем в соседней Скандинавии, примерно в 1500 году до н. э.

Бронзовый век

В среднем неолите (3200—2400 гг. до н. э.) на юге и западе Финляндии преобладает культура боевых топоров, носителями которой были индоевропейские народы. Индоевропейский элемент на юго-западе Финляндии привнес технологию бронзы заметно различие между ориентированными на запад прибрежными поселениями, которые в культурном плане также относятся к скандинавскому бронзовому веку, и ориентированным на восток поселениями внутри страны и на севере, которые относятся к так называемым «культурам арктического бронзового века».

На западе и юге Финляндии происходили важные контакты по морю с южной и центральной Скандинавией; через побережье в Финляндию проникали технологии обработки бронзы. К другим изменениям периода бронзового века относятся новые религиозные представления, изменения в хозяйстве и архитектуре зданий. Вдоль побережья возникают постоянные аграрные поселения-фермы, как одиночные, так и сгруппированные по несколько ферм. Здания представляют собой длинные дома со стенами, покрытыми глинистым раствором. Процветает культ предков: к этому периоду относятся величественные каменные гробницы-рёсе вдоль побережья. Одновременно происходит переход к трупосожжению.

В Кокемяки на крайнем западном побережье Финляндии (провинция Сатакунта) находится крупнейшая монументальная пирамида-рёсе, а количество найденных здесь бронзовых предметов — больше, чем где-либо ещё в Финляндии. Вероятно, здесь находился политический центр финского бронзового века.

Находки, относящиеся к бронзовому веку в Финляндии, не так многочисленны, как в Скандинавии. Отсутствуют крупные собрания металлических предметов и жертвоприношений, широко распространённые на юге Скандинавии. В целом к началу XXI века в Финляндии найдено около 150 предметов из бронзы, в основном — оружие и орудия труда, к позднему бронзовому веку относятся также ювелирные изделия и предметы туалета. Природный камень по-прежнему оставался важным сырьём, поскольку бронза была дорогим привозным материалом. Ромбовидные каменные топоры, изготовленные по южноскандинавским образцам, играли в основном символическую, а не практическую роль. Кроме того, характерные для Скандинавии петроглифы в Финляндии отсутствуют.

Затем в результате симбиоза индоевропейцев и протосаамов культура Киукайс (2400—1500 гг. до н. э.). Как отмечают исследователи, "В лесах Финляндии индоевропейский элемент шнуровой керамики был растворен, практически не оставив следа ни в языке, ни в культуре местных финских охотников". Внутри Финляндии и на её севере доминировали культуры охотников, хотя анализ пыльцы свидетельствует о попытках ввести в этих регионах сельское хозяйство. В этих землях играли большую роль сухопутные контакты на востоке Финляндии, бронзовые технологии представлены, в том числе, и на территории северо-запада современной России. В центральной Финляндии появляется новый стиль керамики — так называемая «текстильная керамика», тогда как на севере по-прежнему преобладает асбестовая керамика.

Литература

• Penttilä, Isabella / Krank, Britta : Skeden i Finlands historia. Schildts & Söderströms, 2003, ISBN 9789515219596

Отрывок, характеризующий Доисторическая Финляндия

– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.