Друстская волость
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Административный центр | |
| Население (2010) |
969[1] |
| Плотность |
6,2 чел./км² |
| Площадь |
156,7 км² |
| Часовой пояс |
Друстская волость (латыш. Drustu pagasts) — одна из двух территориальных единиц Раунского края Латвии. Граничит с Лаункалнской и Вариньской волостями Смилтенского края, Ранкской волостью Гулбенского края, Яунпиебалгской и Зосенской волостями Яунпиебалгского края, а также с Дзербенской волостью Вецпиебалгского края. Обе волости составляющие Раунский край не имеют общей границы.
Крупнейшими населёнными пунктами волости являются сёла: Друсты (волостной центр), Аулюкалнс, Бриньги, Дуки, Гатарта, Яундрусти, Милакшас, Тулчи, Вагани, Зунди.
Через Друстскую волость следуют региональные автодороги P29 Рауна — Друсты — Яунпиебалга, P28 Приекули — Рауна и P30 Цесис — Вецпиебалга — Мадона. По одной из главных латвийских автодорог А2 Рига — Сигулда — Вецлайцене, являющейся частью Европейского маршрута E77 проходит административная граница с Вайвской волостью[2].
По территории волости протекают реки: Дзестрене, Гауя, Науцупите, Палса, Перльупе, Стадиньупите, Убея. Из значимых водоёмов — озёра Аулюкална, Бренгузис, Дунию, Крейлю, Сейсумс.
История
Поселение Друсты впервые упоминается в 1262 году как собственность рижского епископа Альберта.
В 1935 году площадь Друстской волости Цесисского уезда составляла 120 км².
В 1945 году в Друкстской волости были созданы Друкстский и Перльупский сельские советы. После отмены в 1949 году волостного деления Друкстский сельсовет входил в состав Цесисского района.
В 1954 году к Друкстскому сельсовету была присоединена территория ликвидированного Перльупского сельского совета. В 1956 году — Лаункалнского сельсовета и в 1975 году — Гатартского сельсовета[3].
В 1990 году Друкстский сельсовет был реорганизован в волость. В 2009 году, по окончании латвийской административно-территориальной реформы, Друкстская волость вошла в состав Раунского края.
Напишите отзыв о статье "Друстская волость"
Примечания
- ↑ [www.pmlp.gov.lv/lv/statistika/dokuments/2011/ISPV_Pasvaldibas_iedzivotaju_skaits_pagasti.pdf Численность населения в самоуправлениях на 01.01.2011] (латыш.). Управление по делам гражданства и миграции. Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/69oTS7aLk Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].
- ↑ Latvijas autoceļu atlants. Karšu izd. «Jāņa sēta» ISBN 978-9984-07-411-5
- ↑ Latvijas pagasti. Enciklopēdija. A/S Preses nams, Rīga, 2001—2002 ISBN 9984-00-412-0
|
Это заготовка статьи по географии Латвии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Друстская волость
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
