Внутренний мир

создано при поддержки канала AleksCraftShow

Внутренний (субъективный) мир — психическая реальность -характер и разум, психическо-эмоционально-информационная субстанция, вся сознательная духовная жизнь человека, источник его духовной энергии.

Во внутреннем мире формируются представления и мысленные образы, среди которых за счёт самосознания может быть и образ самого внутреннего мира. Внутренний мир человека можно считать словесной метафорой, определяющей виртуальную реальность, моделируемую электрохимическими процессами взаимодействия нейронов.

В современном словоупотреблении душа — синоним внутреннего мира, хотя это не совсем точно. Внутренний мир может расширяться за счет знаний и кругозора, но душа при этом может и не развиваться. Тем более, ум и дух не синонимы внутреннего мира. Внутренний мир может быть богатым, глубоким, гармоничным, сложным или простым.

Некоторые люди хотят рассказать о своём мире другим, но это очень сложно. Однако попытаться можно.

Уникальный облик и неповторимый внутренний мир человека складывается из множества составляющих: наследственности, особенностей внутриутробного развития, типа нервной системы и сформированного характера, природных способностей и выбранных интересов, жизненного опыта и влияния окружающих, заявленных ценностей и убеждений, глубинных (самим человеком не осознаваемых) установок, а также многого другого.

Может также обозначать состояние внутреннего покоя^en и умиротворённости, или даже внутренние органы человека.

Иногда человек по определённым причинам скрывает свой внутренний мир, пытаясь доказать окружающим, что он у него отсутствует. В таких случаях нужен тот, кто поможет человеку открыть свой внутренний мир.

Психология и биология

В эмоциональном отношении внутренний мир, на структуру которого влияют архетипы, лишь реагирует на окружающее, а не воспроизводит его.

Мюллер и Гельмгольц законом специфических энергий показали, что каждый орган чувств возбуждает собственное ощущение, а вместе они «раскрашивают» окружающий мир.

В советской психологии понятие «внутренний мир» разрабатывалось Б. Г. Ананьевым. Он считал, что внутренний мир личности наряду с её интраиндивидуальной структурой и организацией личностных свойств определяется многообразием связей личности с обществом в целом, различными социальными группами и институциями. Человек развивается во взаимодействии с миром на протяжении всего жизненного пути в динамике экстериоризации и интериоризации. По Б. Г. Ананьеву внутренний мир человека вместе с отражением действительности является составляющей частью сознания. Во внутреннем мире происходит определённая работа, которая затем экстериоризируется в процессе деятельности. Человек, как субъект деятельности, постоянно изменяется в процессе её осуществления. Личность производит неповторимый вклад в общественное развитие путём экстериоризации своего внутреннего мира. Именно в продуктах экстериоризации внутреннего мира возможно наблюдение индивидуальности.

По Уорфу на восприятие мира решающее влияние оказывает язык, на котором думает индивид. Согласно гештальтпсихологии, мир постоянно «достраивается» в сознании.

Философия и религия

В идущей от Демокрита традиции внутренний мир считается своего рода продолжением, воспроизведением действительного мира, его копией, отфильтрованной восприятием и преобразованной в соответствии с целями и задачами жизни человека.

По Платону внутренний мир человека не сообщается напрямую с «миром идей»: для того чтобы «припомнить» идею, человеку необходимо найти её «отблеск» в доступном чувствам материальном мире.

В каббале вопрос о духовном мире рассматривается в «системе пяти миров», которые понимаются, как степени скрытия полного объёма природы, уровни сознания субъекта.

В гностической традиции идеальный внутренний мир обладает самостоятельным содержанием, независимым от мира материального.

Развитие внутреннего мира — это насущная необходимость, поскольку помогает найти смысл жизни.

См. также

• Внутренний диалог
• Субъективный идеализм

Отрывок, характеризующий Внутренний мир

Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.