Екатерининский собор (Краснодар)

Собор
Екатерининский собор
Вид Екатерининского собора на открытке нач. XX века
Страна	Россия
Город	Краснодар
Конфессия	Православие
Епархия	Екатеринодарская
Автор проекта	Иван Клементьевич Мальгерб
Архитектор	Иван Клементьевич Мальгерб
Строительство	1900—1914 годы
Состояние	действующий
Сайт	[kubansobor.ru/ Официальный сайт]

Свято-Екатерининский собор — кафедральный храм Екатеринодарской и Кубанской епархии.

История

Решение о постройке Собора было принято 17 октября 1889 года — через год после крушения царского поезда, после которого члены августейшей семьи чудом остались живы. Незадолго до крушения император Александр III с супругой и сыновьями посетили Екатеринодар. В честь избавления царской семьи от гибели и было решено построить в Екатеринодаре величественный собор с семью престолами. Предполагалось главный Престол посвятить святой великомученице Екатерине, а остальные назвать в честь небесных покровителей членов Августейшей семьи: Марии, Николая, Георгия, Михаила, Ксении и Ольги.

Храм был заложен 23 апреля 1900 года на Екатерининской площади, где к тому времени располагалась уже обветшавшая деревянная церковь св. Екатерины, возведенная в 1814 году. Над проектом работал местный архитектор Иван Клементьевич Мальгерб. Строительство собора из-за отсутствия средств часто приостанавливалось. Наконец, 24 марта 1914 года года при активном участии городского головы Екатеринодара Михаила Скворикова, строительство собора было завершено и состоялось торжественное освящение главного престола.

В годы Гражданской войны в усыпальнице Екатерининского собора были погребены видные участники Белого движения: генерал Алексеев, полковник Миончинский, генерал-лейтенант Тимановский.

В 1922 под собор становится обновленческим. В том же году под видом помощи голодающим Поволжья был совершенно разграблен. В 1930-е годы собор готовили к взрыву, ради кирпичей. Архитектору Ивану Мальгербу удалось убедить комиссию по разрушению храмов в нецелесообразности его уничтожения.

26 июня 1934 года обновленческое епархиальное управление заявило, что община вследствие своей малочисленности распалась. Собор превратили в склад. Колокола сняли для переплавки.

Возобновление богослужений произошло в 1942 году во время оккупации Краснодара немецко-фашистскими войсками, но одновременно здесь находились и склады. Полноценно свою деятельность собор возобновил в 1944 году, после освобождения Краснодара от немецко-фашистских захватчиков. Но названия приделов были изменены на Успенский, Воскресенский, Благовещенский, Сергиевский, Варваринский. Главный из приделов сохранил своё прежнее название — Екатерининский.

В 1988 году к празднованию 1000-летия Крещения Руси в Екатерининском соборе были проведены реставрационные работы. В том же году впервые за много лет зазвучал колокольный звон.

В конце 2011 — апреле 2012 года проходили работы по восстановлению главного купола храма. Его покрыли сусальным золотом.

Ссылки

• kubansobor.ru/
• palomniki.su/countries/ru/g12/krasnodar/sviato-ekaterininsky-cathedral.htm
• www.yugopolis.ru/news/social/2011/12/01/26541/restavraciya-hramy-sobory
• 93.ru/newsline/473088.html

Отрывок, характеризующий Екатерининский собор (Краснодар)

Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.