Ермаш, Андрей Филиппович
| Андрей Филиппович Ермаш | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Направление: | |
Андрей Филиппович Ермаш — советский кинорежиссёр и сценарист, работавший в жанре научно-фантастического кино.
Биография
Андрей Ермаш родился 5 марта 1957 года, по одним данным, в городе Черногорске, Красноярский край (РСФСР)[1], по другим — в Свердловске[2].
В 1979 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская И. Таланкина). С 1983 года — режиссёр киностудии «Мосфильм», соавтор сценариев своих фильмов[1].
Будучи сыном Председателя Госкино СССР Филиппа Ермаша, в 27 лет (после короткометражной новеллы «Возвращение доктора» в киноальманахе «Молодость») Андрей Ермаш получил финансирование и возможность снять серьёзный фантастический боевик — «Лунная радуга» (по роману Сергея Павлова)[3]. В фильме были задействованы известные актёры советского кинематографа (в главных снялись, в том числе, Игорь Старыгин и Василий Ливанов), музыку написал Эдуард Артемьев.
В 1987 году, уже после ухода Филиппа Ермаша с поста Председателя Госкино, Андрей Ермаш снял свой второй фантастический фильм — «Конец вечности» (по одноимённому роману Айзека Азимова). Этот фильм стал его последней режиссёрской работой[3]. Сведений о его дальнейшей карьере и жизни не имеется.
Режиссёрские работы
- 1980 — «Возвращение доктора» (новелла в киноальманахе «Молодость», выпуск 2)
- 1983 — «Лунная радуга»
- 1987 — «Конец вечности»
Сценарные работы
- 1983 — «Лунная радуга», совместно с С. Павловым и В. Ежовым)
Напишите отзыв о статье "Ермаш, Андрей Филиппович"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.kinogildia.ru/pages/pg_reg.php?page=12&ID=784 Ермаш Андрей Филиппович] // Сайт [www.kinogildia.ru «Гильдия кинорежиссёров России»]
- ↑ [www.megabook.ru/Article.asp?AID=577029 Андрей Ермаш] на сайте [www.megabook.ru «МЕГАЭНЦИКЛОПЕДИЯ КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ»]
- ↑ 1 2 [www.ekranka.ru/?id=f1005 Лунная радуга (1983)] // Сайт [www.ekranka.ru/ «Экранка.ру»]
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ермаш, Андрей Филиппович
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
