Завадский, Кирилл Михайлович

Кири́лл Миха́йлович Зава́дский (5 января 1910, Нижний Новгород, Российская Империя — 2 февраля 1977, Ленинград, СССР) — советский эволюционист и историк науки.

Биография

Родился Кирилл Завадский 5 января 1910 года в Нижнем Новгороде. В 1932 году окончил Ленинградский педагогический институт. С 1933 по 1938 и с 1975 по 1977 год работал в Ботаническом институте АН СССР. С 1933-по 1941 и с 1945-по 1967 год работал в Ленинградском университете. С 1967 по 1975 год работал в Ленинградском отделении Института истории естествознания и техники АН СССР. Удостоен почётного звания Заслуженный деятель науки РСФСР.

Скончался Кирилл Завадский 2 февраля 1977 года в Ленинграде. Похоронен на Южном кладбище.

Научные работы

Основные научные работы относятся к теории и истории эволюционного учения, экспериментальной морфологии и экологии растений, философским проблемам биологии.

• 1961 — Исследовал теоретические вопросы учения о виде и видообразования, спустя два года в 1963 году успешно защитил докторскую диссертацию.
• Внёс вклад в изучение проблем прогрессивной эволюции и развитие эволюционной теории, а также в разработку основных философских проблем биологии.
• Один из создателей школы советских эволюционистов.

Литература

• Биологи. Биографический справочник

Избранные сочинения

• 1958 — К пониманию прогресса в органической природе/Проблемы развития в природе и обществе.
• 1968 — Вид и видообразование.

Ссылки

• [enc-dic.com/enc_biography/Zavadski-kirill-mihalovich-74859.html Биография Кирилла Завадского на сайте Enc-dic.com].
• [ashipunov.info/shipunov/school/books/kolchinskij2013_zavadskij.pdf Основные даты жизни и творчества Кирилла Завадского на сайте Ashipunov.info]

Отрывок, характеризующий Завадский, Кирилл Михайлович

– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.