Зайонц, Мирослав

Мирослав Зайонц
Гражданство	США США
Дата рождения	10 июня 1960(1960-06-10) (63 года)
Место рождения	Спишска-Стара-Вес, Чехословакия
Карьера
Статус	закончил карьеру
Конец карьеры	1988
Медали
Чемпионаты мира Золото Лейк-Плэсид 1983 одиночки
Последнее обновление: 13 марта 2011

Мирослав Зайонц (чеш. Miroslav Zajonc, 10 июня 1960, Спишска-Стара-Вес, Чехословакия) — саночник чехословацкого происхождения, в конце 1970-х — конце 1980-х годов выступавший за сборные Канады и США, чемпион мира. Наибольшего успеха добился в 1983 году на чемпионате мира в Лейк-Плэсиде, когда в составе канадской национальной команды выиграл золото мужской одиночной программы.

Зайонц родился и начал карьеру ещё в Чехословакии, но после нескольких успешных выступлений ему предложили присоединиться к сборной Канады. Там он состоял с 1983-го года по 1985-й, после чего сменил гражданство и перешёл в сборную США, где выступал до самого конца своей спортивной карьеры. В 1988 году вместе с американской командой съездил на зимние Олимпийские игры в Калгари и, несмотря на полученный за пять недель до старта соревнований перелом ноги, смог достойно финишировать, поднявшись в программе мужских парных заездов до одиннадцатого места. На этапах Кубка мира дважды приезжал вторым и один раз — третьим.

По окончании карьеры профессионального спортсмена Зайонц остался работать в штате санной команды США тренером, в 2007 году занимал должность главного тренера юношеской сборной США по санному спорту.

Ссылки

• [www.hickoksports.com/history/worldluge.shtml Информация о чемпионах мира по санному спорту и скелетону]  (англ.)
• [www.usaluge.org/team/coaches.php Список тренеров национальной команды США]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Зайонц, Мирослав

Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.