Змеиный хребет
Змеиный хребет (Serpentine Ridge) — это
неофициальное название тектонического образования в восточной части Моря Ясности (Mare Serenitates) на видимой стороне Луны, простирающегося в направлении север-юг на расстояние около 500 км (строго говоря образование не заканчивается на севере или юге, а образует кольцевую структуру по границам моря). Международный астрономический союз не использует это название и, с 1976 года, разделяет Змеиный хребет на гряду Николя (Dorsum Nicol, короткий южный участок), гряды Листера (Dorsa Lister, участок до характерного изгиба хребта), гряды Смирнова (Dorsa Smirnov) и северную безымянную оконечность хребта. Селенографические координаты наиболее характерной части хребта приблизительно 24° — 26° в.д. / 19° −31° с.ш. . Данное образование впервые описано немецким астрономом Иоганном Иеронимом Шретером 17 ноября 1789 года.
Змеиный хребет легко различим в любительский телескоп, однако вследствие его небольшой высоты над уровнем Моря Ясности (приблизительно 100—200м) наблюдения следует вести при условии наклонного освещения солнечными лучами, то есть когда терминатор находится вблизи Моря Ясности. Наиболее благоприятным временем является шестой день после новолуния. Приведенная фотография сделана любительским телескопом Шмидта-Кассегрена диаметром 235 мм. На снимке легко различимы гряда Листера и гряда Смирнова. Гряда Никола различима плохо, вследствие того, что её высота значительно меньше.
См. также
Напишите отзыв о статье "Змеиный хребет"
Ссылки
- [www.lpi.usra.edu/resources/mapcatalog/LAC/lac42/ Карта Моря Ясности]
- [www.realsky.ru/articles/unknown-moon/211-serpentine-ridge Описание Змеиного хребта с сайта realsky.ru]
- [www.lpod.org/archive/LPOD-2004-11-17.htm Фотография с сайта Lunar Photo of the Day]
- [www.lpi.usra.edu/resources/lunar_orbiter/bin/srch_nam.shtml?Dorsa%20Smirnov%7C0 Цифровой фотографический атлас Луны]
- [www.lpi.usra.edu/resources/mapcatalog/usgs/I489/ Геологическая карта окрестностей хребта]
Отрывок, характеризующий Змеиный хребет
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
