Селенография

Селеногра́фия — раздел астрофизики, занимающийся изучением природы и рельефа лунной поверхности.

История

Зарождение селенографии обычно связывают с первыми телескопическими наблюдениями Галилео Галилея. В августе 1609 г. он с помощью телескопа выявил горы на Луне. О рельефе лунной поверхности Галилей писал: «Мы пришли к заключению, что поверхность Луны не гладкая и не ровная, и не в совершенстве сферическая, как полагал в отношении неё целый легион философов, а, напротив, неровная, шероховатая, испещрённая углублениями и возвышенностями».

XVII век

В 1619 году Кристоф Шейнер опубликовал первую карту Луны (диаметром около 10 см), на которой некоторые детали лунного рельефа изображены достаточно точно. В 1647 году польский астроном Ян Гевелий издал книгу «Селенография, или описание Луны», в которой поместил собственные зарисовки Луны при наблюдениях в телескоп. Однако лунные карты Гевелия не были подробными. Это было связано с тем, что Гевелий использовал телескопы с очень большим фокусным расстоянием (длина 5 м, диаметр объектива 15—20 см), которые сильно искажали изображение.

В 1651 году итальянский астроном-иезуит Джованни Риччоли положил начало номенклатуре деталей лунной поверхности. На составленной им карте Луны были присвоены наименования почти двумстам деталям.

XIX век

В 1830—1837 гг. наблюдатели Луны и планет Вильгельм Бер и Иоганн Медлер опубликовали большую (диаметром около метра) карту Луны, на которой было отмечено уже 7735 деталей. Эта карта составила веху в истории селенографии, однако уже в 1878 г. немецкий астроном Юлиус Шмидт выпустил карту, содержащую 32 856 деталей. В 1895 британский астроном Томас Элджер издал подробную карту Луны с топографическим описанием деталей её поверхности. В 1897 г. Парижская обсерватория впервые издала большой фотоатлас Луны, а в 1904 г. аналогичный атлас опубликовал известный американский астроном Уильям Пикеринг.

Хронология исследований Луны автоматическими станциями

Автоматические станции серии «Луна» (СССР)

Название космического аппарата	Дата запуска
«Луна-1»	2.1.59
«Луна-2»	12.9.59
«Луна-3»	4.10.59
«Луна-4»	2.4.63
«Луна-5»	9.5.65
«Луна-6»	8.6.65
«Луна-7»	4.10.65
«Луна-8»	3.12.65
«Луна-9»	31.1.66
«Луна-10»	31.3.66
«Луна-11»	24.8.66
«Луна-12»	22.9.66
«Луна-13»	21.12.66
«Луна-14»	7.4.68
«Луна-15»	13.7.69
«Луна-16»	12.9.70
«Луна-17»	10.11.70
«Луна-18»	2.9.71
«Луна-19»	28.9.71
«Луна-20»	14.2.72
«Луна-21»	8.1.73
«Луна-22»	29.5.74
«Луна-23»	28.10.74
«Луна-24»	9.8.76

Автоматические станции серии «Зонд» (СССР)

«Зонд-3»	18.7.65
«Зонд-5»	15.9.68
«Зонд-6»	10.11.68
«Зонд-7»	8.8.69
«Зонд-8»	20.9.70

Исторические карты Луны

• Лангрен, Михаэль ван, гравюра, 1645.
• Гевелий, Ян, Selenographia, sive Lunae descriptio, 1647.
• Риччоли, Джованни Баттиста и Гримальди, Франческо Мария, Almagestum Novum, 1651.
• Кассини, Джованни Доменико, гравюра, 1679.
• Майер, Тобиас, гравюра, 1749, опубликована в 1775.
• Шрётер, Иоганн Иероним, Selenotopografisches Fragmenten, 1-й том 1791, 2-й том 1802.
• Вильгельм Лорманн, Topographie der sichtbaren Mondoberflaeche, Лейпциг, 1824.
• Беер, Вильгельм и Медлер, Иоганн Генрих фон, Mappa Selenographica totam Lunae hemisphaeram visibilem complectens, Берлин, 1834-36.
• Эдмунд Нейсон, The Moon, Лондон, 1876.
• Шмидт, Иоганн Фридрих Юлиус, Charte der Gebirge des Mondes, Берлин, 1878.
• Элджер, Томас Гуин, The Moon, Лондон, 1895.
• Ян Крейгер, Mond-Atlas, 1898.
• Андел, Карел, Mappa Selenographica, 1926, Praha.

Поверхность Луны

Традиционно на Луне выделяют два основных вида ландшафта — материки и моря. Лунный шар покрыт единым материковым щитом, в котором отдельными вкраплениями располагаются моря. Возможно, более подробные исследования выявят отдельные регионы внутри материкового щита Луны, но пока достаточно обоснованных и подробных данных на этот счет нет. Общая площадь морей на поверхности Луны составляет 16,9 %.

Основные лунные моря сосредоточены на видимом полушарии, крупнейшее из них — Океан Бурь. К нему примыкают Море Дождей с северо-востока, Море Влажности и Море Облаков с юга. В восточной половине видимого с Земли диска протянулись цепочкой с северо-запада на юго-восток Море Ясности, Море Спокойствия и Море Изобилия. К этой цепочке с юга примыкает Море Нектара, а с северо-востока — Море Кризисов.

На границе видимого и обратного полушарий расположено несколько небольших морей — Море Восточное (к западу от Океана Бурь, Море Краевое, Море Смита и Море Южное (к востоку от Моря Изобилия). На обратной стороне Луны есть лишь одно значительное образование морского типа — Море Москвы.

Несколько небольших образований морского типа, относительно обособленных от крупных формаций, носят название «озер». Образования, граничащие с морями и вдающиеся в материковые области, называются «заливами».

Моря отличаются от материковых областей тёмной поверхностью, более ровным рельефом и меньшим числом крупных кратеров на единицу площади — в среднем концентрация кратеров на материковой поверхности в 30 раз больше, чем в морях.

На краях морей правильной округлой формы и в больших кратерах с затопленным дном наблюдается резкий переход от тёмного вещества морей к светлым породам материков. В случае морей неправильной формы переходная зона иногда растягивается на несколько десятков километров.

Моря правильной формы (круговые) возникли, вероятно, в результате падения крупных метеоритов или планетезималей. В процессе их развития происходили обрушения валов и усложнение системы глубинных трещин. Недостаток массы поверхностных пород, выброшенных и рассеянных взрывом, привёл к тому, что вещество мантии под давлением глубинных расплавленных пород стало изливаться в поверхностные слои. Проходя по системе трещин, расплавы базальтового состава постепенно заполняли впадины. При такой модели находит объяснение факт совпадения масконов по местоположению с круговыми морями, так как местные гравитационные аномалии могут вызываться глубинным внедрением в кору вещества мантии.

Моря неправильной формы в большинстве случаев примыкают к круговым морям. Можно предположить, что расплавленные породы, образовавшие тёмное вещество морей неправильной формы, поступали не столько по глубинным каналам и трещинам, сколько по поверхности из соседних круговых морей.

Морские и материковые ландшафты располагаются на различных уровнях высот. В масштабах всей Луны разность средних уровней материков и морей достигает 2,3 км. В пределах видимого полушария это значение составляет 1,4 км. Средний уровень круговых морей ниже среднего уровня морей неправильной формы на 1,3 км, и ниже уровня материков почти на 4 км.

Основой структур на лунной поверхности, включая большинство морей, являются многокольцевые образования поперечником более 300 км. На видимом полушарии практически все подобные структуры заполнены морскими породами до границ внешнего кольца и являются круговыми морями. На обратной стороне в отдельных случаях можно проследить, как выглядела первоначальная многокольцевая структура (Море Восточное). Так, Море Дождей сохранило лишь одно из внешних колец в виде горных цепей Альп, Кавказа, Апеннин и Карпат.

Горные хребты и цепи на Луне схожи с аналогичными формами рельефа Земли, однако, за редким исключением, не являются самостоятельными типами образований, и под понятие «гор» попадают внешние и внутренние валы многокольцевых структур. В некоторых случаях они хорошо сохранились, в других — полуразрушены. Луна, по-видимому, никогда не обладала атмосферой и гидросферой, но тем не менее эрозия на ней происходит. Среди её причин можно выделить такие:

• резкие колебания температуры (от +120 до −150 °C);
• метеоритная бомбардировка;
• корпускулярное и коротковолновое излучение Солнца;
• вулканизм (в прошлом и, отчасти, в настоящем).

Характернейшая особенность лунного рельефа — обилие кольцеобразных гор, среди которых выделяли четыре типа образований:

• Лунный кратер — кольцевой горный хребет, на дне которого находится остроконечная центральная горка, иногда имеющая несколько вершин. Дно лунных кратеров обычно покрыто светлым веществом.
• Лунный цирк — кольцевой горный хребет (вал), ограничивающий гладкую долину (дно).
• Кратерное море — кольцевой горный хребет (вал), ограничивающий дно, имеющее тёмный (подобно морям) цвет.
• Пора (кратерочек) — углубление диаметром в несколько километров с вогнутым дном.

Сейчас эта условная классификация является устаревшей и все кольцевые формы лунного рельефа независимо от их размера именуют кратерами. К выпуклым формам лунного рельефа следует отнести пики. К протяжённым формам рельефа относят трещины и борозды.

Трещины — протяжённые отрицательные образования длиной в сотни километров при ширине в несколько сотен метров.

Борозды — отрицательные образования с менее крутыми склонами и более плоским дном. Их ширина обычно измеряется несколькими километрами. К этому типу образований следует отнести лунные долины, более широкие, чем борозды.

На поверхности некоторых лунных морей (Море Ясности) при благоприятном освещении выявляются так называемые валы — длинные и пологие возвышения.

Таблица яркостей

Шретером введена в употребление таблица, которой он пользовался для обозначения яркостей различных точек лунной поверхности. Она разделена на 10° и имеет следующий вид:

0°. Темные места. 1°. Темные с сероватым оттенком. 2°. Темно-серые. 3°. Светло-серые. 4°. Желтовато-серые.

5°. Чисто-легко-серые. 6°. Белесовато-серые. 7°. Серовато-белые. 8°. Чисто-белые. 9°. Блестяще-белые. 10°. Ослепительно белые.

Значениям этой шкалы соответствуют яркости следующих лунных образований:

0°. Все тёмные тени.
1°. Тёмные части дна кратеров Гримальди и Риччоли.
1½°. Внутренние части кратеров Бошкович, Бийи.
2°. Дно кратеров Эндимион, Юлий Цезарь.
2½°. Внутренние части кратеров Витрувий, Питат, Гиппал.
3°. Внутренние части кратеров Тарутий, Теофил, Паррот, Флемстид.
3½°. Внутренняя часть кратера Архимед.
4°. Внутренняя часть кратера Птолемей.
4½°. Поверхность вокруг кратеров Аристилл, Центрального залива.
5°. Вал кратеров Араго, Буллиальд. Поверхность вокруг кратеров Кеплер и Архимед.
5½°. Вал кратеров Пикар, Тимохарис. Полосы около кратера Коперник.
6°. Вал кратеров Макробий, Флемстид.
6½°. Вал кратеров Теэтет и Зонгрен, пик Ла-Гира.
7°. Кратеры Аридей, Вихман, Кеплер.
7½°. Кратеры Укерт, Эвклид.
8°. Вал кратеров Годен, Коперник.
8½°. Вал кратеров Прокл, Гиппарх.
9°. Кратеры Местинг А, Мерсенн.
9½°. Внутренние части кратера Аристарх.
10°. Центральный пик кратера Аристарх.

Формы лунного рельефа

Поверхность Луны можно условно разделить на типы: старая гористая местность с большим количеством кратеров и относительно гладкие и молодые лунные моря. Главная особенность обратной стороны Луны — её материковый характер.

Высоты и глубины на лунной поверхности отсчитывают от условной сферы определённого радиуса. В цифровых моделях лунного рельефа, составленных по альтиметрическим и стереоскопическим данным зонда Lunar Reconnaissance Orbiter, принята сфера радиусом 1737,4 км. Она же используется в предыдущей модели ULCN 2005 (построенной по измерениям «Клементины» и некоторым другим данным), а также в модели, созданной на основе измерений аппарата «Кагуя». Для измерений «Чанъэ-1» был использован уровень 1738,0 км. Для сравнения: средний радиус Луны равен 1737,153 ± 0,010 км.

Наибольшие глубины видимой стороны Луны (до 4 км) находятся в Океане Бурь. Море Ясности и Море Дождей имеют среднюю глубину около 2,5 км, Море Облаков — около 1 км, а Залив Зноя, находящийся в северной части Моря Облаков, лежит на высоте 3 км. В целом материковая часть видимой стороны Луны имеет высоты более 1 км. Высочайшая точка Луны (10,786 км) располагается на 5°24′45″ с. ш. 158°38′01″ з. д.5.4125° с. ш. 158.6335° з. д. / 5.4125; -158.6335 (высочайшая точка Луны) , а глубочайшая (−9,117 км) — на 70°21′36″ ю. ш. 172°29′33″ з. д.70.360° ю. ш. 172.4926° з. д. / -70.360; -172.4926 (глубочайшая точка Луны)  (обе на обратной стороне).

Лунные моря — самые крупные детали лунного рельефа. Это низменности с ровным дном, на котором есть отдельные складки и пики небольших горных вершин, залитых затвердевшей лавой. Она и окрашивает лунные моря в тёмный серовато-коричневатый цвет. Моря покрыты вулканическими породами, в основном базальтами, возраст которых оценивают в 3—4,5 млрд лет. Лунные моря в преобладающем количестве случаев округлые. Их размеры варьируют в пределах 200—1100 километров. На обращённом к Земле полушарии Луны моря составляют до 40 % территории, а на обратной стороне на них приходится менее 10 %.

Среди кратерных или так называемых круговых морей наибольшие размеры имеют Море Дождей, Море Ясности, Море Влажности, Море Нектара и Море Кризисов. На границах видимого и невидимого полушарий Луны земному наблюдателю частично видимы также Море Смита и ряд меньших кратерных морей.

Отличительная особенность морей кратерного типа — то, что каждое из них полностью или частично окружено гористым «берегом», который напоминает вал лунного кратера. Так имеется практически непрерывный переход от Моря Дождей с поперечником около 700 км к лунным кратерам, например, Струве диаметром 255 км или Гримальди с диаметром 192 км. Очертания единственного лунного океана — Океан Бурь — также неправильны, как и у некоторых лунных морей (Море Спокойствия, Море Краевое и другие).

Также порой условно на лунных морях выделяют так называемые заливы и озера.

На поверхности лунных морей при определённом освещении заметны извилистые возвышения — валы. Высота этих преимущественно пологих возвышенностей не превышает 100—300 метров, однако протяжённость может достигать сотен километров. Вероятно, они образовались из-за сжатия лавы при застывании.

В ряде мест, включая лунные моря и материковую часть, лунная поверхность растрескивалась, и при этом образовывались тектонические разломы, называемые лунными трещинами. Средняя длина трещин составляет примерно 100—120 км, а ширина и глубина достигает сотен метров. Наиболее крупный и известный разлом — Долина Альп, проходящая через лунный альпийский хребет. Она достигает длины 120 км при ширине 10—15 км и имеет сравнительно гладкое дно и крутые, обрывистые склоны. Другая трещина, располагающаяся возле кратера Триснеккер, достигает протяжённости в 350 км. Любопытна своей формой, напоминающей букву W, трещина Геродот, которая выходит из одноименного кратера.

Согласно данным 2015 года, распределение многочисленных мелких надвигов на Луне указывает на участие в их образовании не только глобального сжатия спутника, но и приливных сил от Земли. Судя по хорошей сохранности этих надвигов и некоторым другим данным, они продолжали образовываться даже в течение последних 50 млн лет и, возможно, формируются до сих пор. Также на поверхности Луны выделяют так называемые лунные борозды. В отличие от трещин, они напоминают русла высохших рек. Они относительно неглубоки, извилисты, имеют плоское дно и сглаженные берега.

Порой борозды начинаются в кратерах, но довольно часто их начало проследить затруднительно или вообще нельзя. Борозды имеют протяженность в сотни километров. В прошлом веке ряд астрономов считали лунные борозды руслами бывших высохших лунных рек. Сегодня принято считать, что извилистые борозды представляют собой «полустёртые» следы лавовых потоков.

На Луне есть ряд образований, возникших при вертикальном смещении одной из частей разлома относительно другой. Классический пример — так называемая Прямая Стена, находящая в Море Облаков. Она достигает высоты в 400 м при длине более чем 100 км.

Среди деталей лунного рельефа есть и так называемые купола, располагающиеся исключительно на поверхности лунных морей. Это небольшие гладкие возвышения диаметром около 15 км и высотой в несколько сотен метров. Они состоят из затвердевшей лавы и обычно покрыты множеством трещин и неровностей. Природа их до конца не понятна.

На Луне есть горы и горные хребты. Они окаймляют берега большинства морей и многих кратеров. Отдельные пики и небольшие горные хребты, находящиеся на поверхности некоторых лунных морей, вероят­но, в большинстве случаев являются полуразрушенными бортами кратеров. Примечательно, что на Луне, в отличие от Земли, отсутствуют (или почти отсутствуют) линейные горные цепи, как то например Гималаи, Анды и Кордильеры на Земле.

Номенклатура форм лунного рельефа

В настоящее время принята следующая номенклатура деталей лунной поверхности:

Тип образования (рус.)	Тип образования (лат.)	Определение
Море	Mare	Тёмная пониженная область
Озеро	Lacus	Тёмная пониженная область меньших размеров
Болото	Palus	Пониженная область, менее тёмная, чем море
Залив	Sinus	Часть моря, вдающаяся в материк
Океан	Oceanus	Обширная тёмная пониженная область
Мыс	Promontorium	Часть материка, вдающаяся в море
Равнина	Planitia	Ровная низменная область
Долина	Vallis	Извилистая ложбина
Уступ	Rupes	Уступо- или обрывообразная форма
Гора	Mons	Крупная возвышенность
Гряда	Dorsum	Линейная возвышенность неправильной формы
Борозда	Rima	Длинная, узкая, неглубокая линейная впадина
Кратер	Crater	Округлая впадина
Цепочка	Catena	Цепочка кратеров

Лунные кратеры

Кратерность — самая характерная особенность лунного рельефа. Самые крупные лунные кратеры находятся на обратной стороне Луны, например, кратер Королев, Менделеев, Герцшпрунг и многие другие. В сравнении с ними кратер Коперник диаметром 90 км, находящийся на видимой стороне Луны, кажется очень небольшим. Также на границе видимой стороны Луны есть гигантские кратеры, такие как Струве диаметром 255 км и Дарвин диаметром 200 км. Некоторые кратеры обладают валами, поднимающимися над их дном на высоту до 9 км, например кратер Ньютон. Однако обычно вал крупных кратеров возвышается на 1—2 километра. Внешний склон вала всегда пологий, внутренний, как правило, более крутой. Некоторые кратеры имеют два, а порой и несколько концентрических вала. Дно некоторых кратеров, например, кратера Гримальди, гораздо темнее окружающей поверхности, и по окраске напоминает поверхность лунного моря.

Некоторые лунные кратеры (Коперник, Кеплер, Аристарх и другие) окружены светлыми ореолами и целой системой длинных светлых «лучей», которые радиально расходятся от кратера. В этом отношении показателен кратер Тихо, находящийся в южной части видимого полушария Луны. Некоторые из расходящихся от него светлых лучей имеют длину до 4000 км. Природа данных образований до конца не изучена и пока не вполне ясна. Вероятно, они образованы лунными горными породами, выброшенными из кратеров. Также установлено, что некоторые из светлых лучей образованы множеством мелких ударных кратеров.

Селенографические координаты

Селенографические координаты аналогичны географическим и имеют такие же названия — широта и долгота.

• Селенографическая широта (β) — угол между радиусом, проведённым из центра Луны в данную точку лунной поверхности, и плоскостью лунного экватора. К северу от экватора широта положительна, называется северной и обозначается через N. К югу от экватора широта отрицательна, называется южной и обозначается через S.
• Селенографическая долгота (λ) — угол между плоскостью начального меридиана и плоскостью меридиана данного пункта лунной поверхности. Долгота положительна в восточной части лунного диска (в сторону Моря Кризисов) и обозначается через E и отрицательна к западу от начального меридиана (в сторону Океана Бурь, обозначается через W). Отсчёт селенографических долгот производится от начального меридиана, который определяется по кратеру Мёстинг А, расположенному почти в центре лунного диска. Координаты этого кратера — 3°12′43″ ю. ш. 5°12′39″ з. д.3.212000° ю. ш. 5.211000° з. д. / -3.212000; -5.211000

См. также

• Планетная номенклатура

Литература

• Зигель Ф. Ю. Лунные горизонты. — Москва: Просвещение, 1976. — 127 с.
• Зигель Ф. Ю. Сокровища звёздного неба. — Москва: Просвещение, 1980.
• Пчелов Е. В. Селенография XVII века: как «осваивалась» и «заселялась» Луна…// Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем (исследования и переводы)/ Составление и общая редакция М. С. Петровой.- М.: ИВИ РАН, 2012.-С.127-142. ISBN 978-5-94067-358-3
• Whitaker, Ewen A. [books.google.com/books?id=aV1i27jDYL8C Mapping and Naming the Moon: A History of Lunar Cartography and Nomenclature]. — Cambridge University Press, 2003. — ISBN 978-0-521-54414-6.

Ссылки

• [yung.scienceontheweb.net/page_3.htm История лунной картографии]
• [planetarynames.wr.usgs.gov/Page/MOON/target Формы рельефа Луны]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Селенография

– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.