Ибрахим ибн Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб
| Ибрахим ибн Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб | |
| араб. إبراهيم ابن محمد بن عبد الوهاب | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
| Национальность: | |
| Вероисповедание: | |
| Отец: | |
Богословская деятельность | |
| Учителя: | |
 Редактирование Викиданных | |
Ибрахи́м ибн Муха́ммад ибн Абд аль-Вахха́б (араб. إبراهيم ابن محمد بن عبد الوهاب, Эд-Диръия — Египет) — исламский богослов из рода Аль Шейх, сын известного улема Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба.
Биография
Ибрахим ибн Мухаммад родился в городе Эд-Диръия (точная дата рождения неизвестна) и обучался исламским наукам там же, у своего отца. Подробных данных о его жизни нет, известно лишь что он занимался преподаванием. Ибрахим ибн Мухаммад был в числе тех, кто попал в плен к Ибрагиму-паше в 1818 году (1234 г.х.). Дата и место смерти Ибрахима ибн Мухаммада неизвестны (известно лишь то, что он умер на территории Египта), так же нет сообщений о его потомках в Неджде или Египте. Последние известия о нём датированы 1835 годом (1251 г.х.).
Историк Усман ибн Абдуллах ибн Бишр[ar] сказал о нём:
Что касается Ибрахима, сына шейха [Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба], я видел как он занимался преподаванием в кружке. Он был осведомлённым в науках, но не занял судейскую должность. Когда я был маленьким я прочёл ему «Книгу единобожия», это было в 1224 году [по хиджре].
— Усман ибн Абдуллах ибн Бишр Унуан аль-Маджд
Напишите отзыв о статье "Ибрахим ибн Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб"
Литература
- Абдуллах ибн Абдуррахман ибн Салих Аль Бассам. [ia600305.us.archive.org/1/items/waq36061/01_36061.pdf Улемы Неджда на протяжении восьми веков]. — 2-е. — Эр-Рияд: Дар аль-Асима, 1998. — Т. 1. — С. 417—418. — 582 с.
- Абдуррахман ибн Абдуль-Латиф ибн Абдуллах Аль аш-Шейх. Известные улемы Неджда = مشاهر علماء نجد. — 2-е. — Дар аль-Йамама, 1974/1394 г.х.. — С. 72. — 543 с.
|
Это заготовка статьи об исламском учёном. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ибрахим ибн Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
