Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб

Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб
араб. محمد بن عبد الوهاب
Личная информация
Имя при рождении:	Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб ибн Сулейман ибн Али ибн Мухаммад
Дети:	Список
Богословская деятельность
Оказал влияние:	ваххабизм
Редактирование Викиданных

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

В Википедии есть статьи о других людях с именем Мухаммед и нисбой Тамими.

Муха́ммад ибн Абд аль-Вахха́б аль-Муша́ррафи ат-Тами́ми (араб. محمّد بن عبد الوهّاب المشرّفي التميمي‎; 1703, Уяйна — 22 июня 1792, эд-Диръия) — арабский теолог и основатель ваххабитского движения, а также вместе с Мухаммадом ибн Саудом сыгравший одну из ключевых ролей в создании Саудовской Аравии и закрепления в новом государстве ваххабизма (сами последователи называют движение «салафия»).

Биография

Ранние годы жизни

Его полное имя: Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб ибн Сулейман ибн Али ибн Мухаммад ибн Ахмад ибн Рашид аль-Мушаррафи ат-Тамими. Точная дата его рождения неизвестна, считается, что он родился в 1703 году в Неджде, в городе Уяйна. Известно, что его отец был улемом из племени Бану Тамим (отсюда и нисба «ат-Тамими») и уже с раннего детства Мухаммад начал изучать исламское богословие, по распространённому тогда на Аравийском полуострове ханбалитскому мазхабу. В 12 лет он женился и отправился в паломничество в святые для мусульман города Мекку и Медину. Именно за время своего путешествия ат-Тамими познакомился с трудами таких богословов как Ахмад ибн Ханбаль и Ибн Таймия, взгляды которых во-многом оказали влияние на будущее идеологии Ибн Абд аль-Ваххаба и ваххабитского движения в целом.

В Медине он обучался у Абдуллаха ибн Ибрахима ибн Сайфа, который по словам самого Ибн Абд аль-Ваххаба, готовил какое-то «идеологическое оружие» для борьбы с верованиями жителей оазисов.

После обучения в Медине, Ибн Абд аль-Ваххаб перебрался в Басру, где по словам ряда исследователей, прожил пять лет. Именно там он начал свою проповедь об очищении ислама от новшеств и идолопоклонничества, а также написал свою знаменитую книгу Китаб ат-Таухид. Довольно смелые идеи по «очищению» ислама не встретили поддержки у жителей оазиса, в результате возникших разногласий он был изгнан из города и был вынужден какое-то время проживать в Эль-Хасе, пока не добрался до Хураймалы, куда позднее переехал и его отец, пользовавшийся некоторым авторитетом у местных жителей.

В 1740 году Абд аль-Ваххаб умер и, оказавшись без поддержки отца, Мухаммад ат-Тамими был вынужден снова бежать. Ибн Бишр пишет: «В Хураймале жили абды, принадлежавшие одному из подразделений. Они были известны своим развратом. Ибн Абд аль-Ваххаб захотел обратить их в истинную религию. И решили тогда абды убить шейха». В том же году он возвращается обратно в Уяйну.

После возвращения в Уяйну, Мухаммад ат-Тамими нашёл общий язык с местным эмиром Ибн Муаммаром и склонил последнего на свою сторону. С этого момента началось уничтожение местных святилищ и мавзолея местного святого, было введено наказание побиением камнями за прелюбодеяние, которое и стало последней каплей для местного «правителя» Сулеймана аль-Хумайди, в зависимости от которого был оазис. Не решившись расправиться с ибн Ибн Абд аль-Ваххабом, Ибн Муаммар вынудил его бежать в оазис Эд-Диръия.

Встреча с Мухаммадом ибн Саудом. Эд-Диръийский эмират

Переселение Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба в Эд-Диръия и знакомство с местным эмиром Мухаммадом ибн Саудом стали ключевым моментом в развитии как салафитского движения, так и истории Аравийского полуострова.

Мухаммад ибн Сауд ибн Мухаммад Аль Микрин (араб. محمد بن سعود بن محمد آل مقرن‎, ок. 1710—1765) происходил из племени Аназа и только недавно, к моменту прибытия Ибн Абд аль-Ваххаба, стал эмиром Эд-Диръии. К тому времени это был бедный городок, жители которого и окрестностей довольно быстро поддержали идею «очищения ислама». Видя утопающих в роскоши османских чиновников и шейхов им импонировали речи проповедника, такие как пуританизм (разрешение носить изделия из золота и шёлка только женщинам, скромная отделка мечетей — чтобы не отвлекала верующих от молитвы и др.) и принцип единобожия, как и когда-то при пророке Мухаммаде, ставшего стержнем, вокруг которого начали собираться арабские племена, что позволило совершать набеги на соседние территории.

В 1744 году между Мухаммадом ибн Саудом и Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом был заключён союз. Именно эта дата считается основанием первого саудовского государства — Дирийского эмирата с одноимённой столицей.

Первое время Мухаммад ибн Сауд проводил свои набеги в союзе с Ибн Муаммаром, но взаимная подозрительность между эмирами, а также крайне сложные отношения эмира Уяйны с Ибн Абд аль-Ваххабом, привели в конечном счёте к открытому конфликту, и Усман ибн Муаммар был убит прямо во время пятничной молитвы. Через 10 лет эмират Уяйна полностью лишился независимости.

К 1755 году единственным серьёзным врагом в Центральном Неджде оставался эмир Эр-Рияда Даххам ибн Даввас, но и он вскоре был вынужден сдать город и бежать с большинством жителей.

В 1765 году Ибн Сауд умер и эмиром стал его сын Абд аль-Азиз. Основатель же ваххабизма скончался в 1792 году во время осады Эль-Хасы, когда сторонники нового течения вторглись уже в Восточную Аравию.

Семья

У Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба было шестеро сыновей, четверо из которых учились у отца и сами стали сами улемами — Хусейн, Абдуллах, Али, Ибрахим, двое сыновей, Абд аль-Азиз и Хасан, умерли в юности.

Союз Дома Саудитов и потомков Мухаммада ат-Тамими не завершился с кончиной проповедника, его потомки составили привилегированную прослойку в аравийском обществе, так называемую «Семью Шейха» — Аль аш-Шейх (араб. آل الشيخ‎).

Предки

Мухаммад ибн Ахмад

Али ибн Мухаммад

Сулейман ибн Али

Абд аль-Ваххаб ибн Сулейман

Ахмад ибн Мухаммад ибн Бассам

Фатима

Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб

Аззаз

Мухаммад ибн Аззаз

имя неизвестно

Учение Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба

Идеи Абд аль-Ваххаба не были новыми в мусульманском мире. Первыми салафитами (от араб. سلف‎ — «предки, предшественники»), были такие теологи как Ахмад ибн Ханбаль и Ибн Таймия. Именно ханбалитский мазхаб оказал на Мухаммада ат-Тамими наибольшее влияние. Главными принципами в учении были:

• Таухид — единобожие (араб. توحيد‎), поклонение и прошение только у Аллаха, а не у святых (авлия), недопустимость прошения около мавзолеев и т. д. Также восприятие атрибутов Аллаха только согласно Корану и сунне.
• Отказ от бида — нововведений, то есть всего того, чего не было в раннем исламе.
• Джихад — «борьба» за очищение религии. Взгляды Ибн Абд аль-Ваххаба и его интерпретации исламских терминов были подвергнуты критике у современников и продолжают быть предметом осуждения в академических кругах.

Библиография

• Китаб ат-Таухид («Книга единобожия») — основной труд Ибн Абд аль-Ваххаба, запрещён в России. П.75 Федерального списка экстремистских материалов (Решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007).
• Кашф аш-шубухат («Отведение сомнений») — работа, направленная против поклонения святым. Запрещена в России. П.77 Федерального списка экстремистских материалов (Решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007).
• Три основы и их доказательства.

Ссылки

• [sultan.org/articles/wahabism.html Sheikh Muhammad ibn ‘Abd al Wahhab]. Проверено 28 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GG5RLTVo Архивировано из первоисточника 30 апреля 2013].
• Стецкевич М. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/sekta/Article/Steck_MifSekt.php Мифы о «тоталитарных сектах» и «ваххабитах» в современной России: попытка анализа].
• Ханиф Джеймс Оливер. [sunnapress.com/files/books/Mif_vahhabizma.pdf Миф «Ваххабизма»] / Перевод: Алиева Нармина.

Отрывок, характеризующий Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб

– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?