Жилькен, Иван
Поделись знанием:
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
(перенаправлено с «Иван Жилькен»)
Иван Жилькен | |
Iwan Gilkin | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
28 сентября 1924 (66 лет) |
Гражданство: | |
Род деятельности: | |
Направление: | |
Жанр: | |
Язык произведений: |
Иван Жилькен (Iwan Gilkin) (7 января 1858 — 28 сентября 1924) — бельгийский поэт-символист, писавший на французском языке.
Содержание
Биография
Иван Жилькен родился в Брюсселе. Учился в Лувенском университете. В 90-е годы руководил журналом «Молодая Бельгия»[1]. Был тесно связан с символистами, к примеру, фронтиспис одного из его сборников был проиллюстрирован Одилоном Редоном. Его зрелые произведения затрагивали религиозные и философские темы, были весьма пессимистичны, определенное влияние на это настроение оказали поэзия Шарля Бодлера и философия Артура Шопенгауэра. В 1903 и 1909 годах был номинирован на Нобелевскую премию.
Член Королевской академии французского языка и литературы Бельгии.
Произведения
- La Damnation de l'artiste (1890)
- Ténèbres (1892)
- Stances dorées (1893)
- La Nuit (1893) [books.google.com/books?id=mxQwAAAAMAAJ&pg=PA267&#PPA3,M1]
- Prométhée (1897)
- Le Cerisier fleuri (1899)
- Jonas (1900)
- Savonarole (1906)
- Étudiants russes (1906)
- Le Sphinx (1907)
- Le Roi Cophétua (1919)
- Les Pieds d'argile (1921)
- Egmont (1926)
Напишите отзыв о статье "Жилькен, Иван"
Примечания
- ↑ Европейская поэзия девятнадцатого века; Библиотека Всемирной Литературы, серия вторая, том 85. — М: Художественная литература, 1977. — 928 с.
Ссылки
- Эллис. [ellis.ouc.ru/pohoronnyy-zvon.html Перевод стихотворения «Похоронный звон»] (рус.). [www.webcitation.org/67jh0pNuY Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
Отрывок, характеризующий Жилькен, Иван
– Что же вы не служите, дядюшка?– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…