Ижорец (тип судов)
Поделись знанием:
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
| Ижорец | |
 | |
| Обозначение проекта |
120 |
|---|---|
| Выпускался, гг. |
1934-1940 |
| Тип движителя |
Гребной винт |
| Макс. скорость, км/ч |
17 |
| Длина, м |
22,05-24,50 |
| Ширина, м |
5,0-5,5 |
| Высота со сложенной мачтой, мм |
2,3-2,4 |
| Осадка, м |
1,3 |
| Двигатели | |
| Число |
1 |
| Мощность, кВт (л.с.) |
(200) |
Ижорец — тип буксирных пароходов постройки Усть-Ижорской верфи, Ижорского завода. Материал корпуса — сталь. Серийно строились в довоенное время начиная с 1934 г.[1] Многие из данных судов известны своим участием в Великой Отечественной войне, в том числе и в роли тральщиков, канонернских лодок и сторожевых кораблей.
Наиболее известные суда
- Ижорец-1 («Яков Воробьев»). Построен в 1934 г. Буксир Беломорско-Онежского пароходства.
- Ижорец-2 (Кингисепп). Построен в 1934 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве буксира.
- Ижорец-3 Построен в 1934 г. СЗРП, Череповец
- Ижорец-4. Буксирный пароход Северо-Западного речного пароходства. Участвовал в Великой Отечественной войне. Затерт льдом на Ладоге 20 ноября 1944 г.
- Ижорец-5. Буксир Северо-Западного речного пароходства. Во время Великой Отечественной войны работал на Ладожском озере , обеспечивая доставку грузов в Ленинград [2]
- Ижорец № 7. Буксир Северо-Западного речного пароходства. Во время Великой Отечественной войны работал на Ладожском озере , обеспечивая доставку грузов в Ленинград [2]
- Ижорец-8. Буксир Северо-Западного речного пароходства. Во время Великой Отечественной войны получил название «Кореджи» работал на Ладожском озере , обеспечивая доставку грузов в Ленинград. Впоследствии работал на Белом озере. Установлен в качестве экспоната музея «Дорога жизни» в Осиновце[3].
- Ижорец-9. Буксирный пароход Северо-Западного речного пароходства. Участвовал в Великой Отечественной войне. В августе 1941 г. мобилизован и зачислен в состав кораблей отряда Ильменского озера в качестве канонерной лодки. С октября 1941 г. разоружен, работал буксиром Ладожской военной флотилии. Затерт льдом на Ладоге 20 ноября 1944 г.[4].
- Ижорец-10. Буксирный пароход Северо-Западного речного пароходства. Участвовал в Великой Отечественной войне. Затерт льдом на Ладоге 20 ноября 1944 г.
- Ижорец-11 («Чапаев») Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1935г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве канлодки Краснознаменного Балтийского флота. После войны приписан к Пиндушской ремонтно-эксплуатационной базе флота, работал до 1971 г.
- Ижорец-12. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика, в августе 1941 г. атакован и потоплен немецкими торпедными катерами.
- Ижорец-13 Буксирный пароход управления «Ленводпуть». Построен в 1938 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Краснознаменного Балтийского флота. Погиб 28.08.1941 г. во время Таллинского перехода.
- Ижорец-15. Буксирный пароход «Ленводпути».Участвовал в советско-финляндской войне.
- Ижорец-16. Буксирный пароход «Ленводпути». Участвовал в советско-финляндской войне.
- Ижорец-17. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика.
- Ижорец-18. Буксир Беломорско-Онежского пароходства, в 1941 году порт приписки Надвоицы. Построен в 1935 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве канонерской лодки КЛ-13 Онежской военной флотилии. 31 июля 1942 канлодка со всем экипажем у острова Василисин в Онежском озере от шторма[5].
- Ижорец-20. Буксир Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1935 г. участвовал в Великой Отечественной войне, обеспечивая перевод на Волгу и в Белое море недостроенных тральщиков и подлодок. В соответствии с Приказом командующего ВМФ КБФ Трибуца от 22.05.47 в память о заслугах судов перед Родиной на судне была установлена мемориальная доска. Работал в Пиндушской РЭБ флота до 1970 г.
- Ижорец-21. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота. Погиб в августе 1941 г.при обороне Моонзундских островов.
- Ижорец-22. Построен в 1935 г. Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Приписка Петрозаводск. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота. Затонул в сентябре 1941 г. в результате атаки авиации противника[6].
- Ижорец-23 Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1935 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота. Интернирован в Швеции в сентябре 1941 г., после войны возвращен в пароходство. Порт приписки Беломорск. Списан в 1963 г.
- Ижорец-24 1938-1940. Буксир Северного речного пароходства.
- Ижорец-25. Буксирный пароход Шекснинского речного пароходства. Построен в 1935 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота.
- Ижорец-26. Буксирный пароход Северо-Западного речного пароходства. Участвовал в советско- финляндской и Великой Отечественной войнах в качестве тральщика Балтийского флота Погиб 21 июня 1944 г.
- Ижорец-27. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1935 г. Участвовал в Великой отечественной воене в качестве тральщика и буксира Батийского флота и Ладожской флотилии[7]. После войны — порт приписки Петрозаводск. Работал в пароходстве на Беломорско-Балтийском канале до 1968 г.
- Ижорец-29. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1935 г. В 1941 г. порт приписки Повенец. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне. Участвовал в обороне Моонзундских островов. Погиб в сентябре 1941 г. в районе Ханко.
- Ижорец-30 Буксирный пароход Северо-Западного и Беломорско-Онежского пароходств. Построен в 1936 г. Участвовал в советско-финляндской и Великой Отечественной войнах. В соответствии с Приказом командующего ВМФ КБФ Трибуца от 22.05.47 в память о заслугах судов перед Родиной на судне была установлена мемориальная доска на судах гражданских организаций. В 1946 г. капитан Хямяляйнен Альберт Матвеевич. В 1953 судно передалось в 6 ОРАС ГВРУ. В 1960-х годах перестроен в теплоход «Энтузиаст», работает в Северном пароходстве[8]. В 2015 г. на теплоходе была восстановлена мемориальная доска в честь участия судна в Великой Отечественной войне[9].
- Ижорец-31. Буксирный пароход Шекснинского речного пароходства. Построен в 1936 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Краснознаменного Балтийского флота. Погиб в сентябре 1944 г.
- Ижорец-32. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1936 г. Участник Великой отечественной войны в качестве тральщика Ладожской озерной флотилии Погиб 3 августа 1944 г. на мине.
- Ижорец-33. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1936 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота и Ладожской военной флотилии. После войны приписан к пристани Петрозаводск. Работал до 1971 г.
- Ижорец-34. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1936 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота. Интернирован в Швеции в сентябре 1941 г.
- Ижорец-35 Построен в 1936 г. Буксирный пароход Шекснинского речного пароходства, Северо-Западного речного пароходства. Построен в 1936 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, Ладожской флотилии. После войны порт приписки — Череповец.
- «Азнефтеразведка».
- Ижорец-37. Буксир Северо-Западного речного и Беломорско-Онежского пароходств в 1939-1942 гг.
- Ижорец-38 Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1936 г. Участвовал в советско-финляндской и Великой Отечественной войнах в качестве тральщика Балтийского флота и Ладожской флотилии. В соответствии с Приказом командующего ВМФ КБФ Трибуца от 22.05.47 в память о заслугах судов перед Родиной на судне была установлена мемориальная доска. В 1947 году кроме буксировки судов осуществлял пассажирские рейсы на линии Петрозаводск-Соломенное.
- Ижорец-39. Буксирный пароход Северо-Западного речного пароходства. Построен в 1936 г. . Участвовал в советско-финляндской и Великой Отечественной войнах в качестве тральщика Балтийского флота Погиб в июне 1944 г. от подрыва на мине.
- Ижорец-42. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика[10].
- Ижорец-43. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, Работал на Рыбинском водохранилище [11][12].
- Ижорец-44 Построен в 1936 г. Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Приписка Петрозаводск. Работал до 1965 г.
- Ижорец-45. Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1937 г. Приписка Петрозаводск. Участвовал в Великой Отечественной войне. В 1945 г. обеспечивал линию Стеклянное – Подпорожье на реке Водле. Работал в БОПе по 1970 г.
- Ижорец-46. Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1937 г. Приписка Петрозаводск. Участвовал в Великой Отечественной войне. Работал в БОПе по 1972 г. Списан в 1972 г.
- Ижорец-47 Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1937 г. Приписка Петрозаводск. Работал в БОПе по 1941 г.
- Ижорец-48 Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1937 г. Приписка Петрозаводск.
- Ижорец-50 Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1937 г. Приписка Петрозаводск. Участвовал в Великой Отечественной войне. После войны приписан к пристани Беломорск. Работал в БОПе по 1960 г.
- Ижорец-53. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1937 г. Участник Великой Отечественной войны. Потоплен в результате авианалета противника 30 ноября 1941 г.
- Ижорец-59. Построен в 1937 г. буксир Беломорско-Онежского пароходства.
- Ижорец-63. Буксирный пароход Шекнинского речного пароходства. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, Ладожской флотилии. После войны в СЗРП, приписан к Череповцу.
- Ижорец-64. Буксирный пароход треста "Свирьстрой". Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота
- Ижорец-65. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1938 г. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота. Капитан - Леонид Кузько.После войны — приписка — пристань Петрозаводск.В соответствии с Приказом командующего ВМФ КБФ Трибуца от 22.05.47 в память о заслугах судов перед Родиной на судне была установлена мемориальная доска. После списания судна в 1962 г. доска передана в Карельский государственный краеведческий музей, где и хранится в настоящее время[13].
- Ижорец-66. Буксирный пароход треста "Свирьстрой" Спецгидростроя НКВД. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота и Ладожской флотилии.
- Ижорец-69. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1938 г. Порт приписки Беломорск. Участвовал в советско-финляндской войне, Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, Ладожской флотилии.
- Ижорец-70. Буксирный пароход Кронштадского морского завода. Построен в 1937 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота.
- Ижорец-71. Буксирный пароход треста "Свирьстрой" Спецгидростроя НКВД. Построен в 1938 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота.
- Ижорец-75. Буксирный пароход треста "Свирьстрой" Спецгидростроя НКВД. Построен в 1938 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота.
- Ижорец-81. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1937 г. В 1940 г. порт приписки Повенец. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, Ладожской флотилии. После войны приписан к пристани Медвежья Гора. С сентября 1946 г. переоборудован в пассажирское судно и ходил на линии Петрозаводск-Ламбасручей[14] Списан в 1962 г.
- Ижорец-82. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1937 г. В 1940 г. порт приписки Надвоицы. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, Ладожской флотилии. Погиб 5 декабря 1944 г. в Усть-Двинске.
- Ижорец-83. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Построен в 1937 г. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика Балтийского флота, в обороне Моонзундских островов. Интернирован в Швеции в сентябре 1941 г. После возвращен в пароходство, где работал до 1960 г.
- Ижорец – 84. Буксирный пароход Северо-Западного речного пароходства.
- Ижорец-87. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве буксира.
- Ижорец-88. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве буксира на Балтийском море.
- * Ижорец-90. Буксир Беломорско-Онежского пароходства. Построен в 1931 г. Принадлежал к другой серии судов (размеры 75х5,5х2,05). В 1940 г. порт приписки Надвоицы.
- Ижорец-91. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика. 1 июня 1942 года подорвался на мине и затонул на Северном кронштадтском фарватере. Погибли 7 человек личного состава и 42 морских пехотинца[15].
- Ижорец-92. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве буксира.
- Ижорец-93. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве буксира.
- Ижорец-94. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика.
- Ижорец-95. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве тральщика.
- «Антикайнен». Построен в 1935 г. В 1941 г. порт приписки Повенец. Буксирный пароход Беломорско-Онежского речного пароходства. Участвовал в Великой-Отечественной войне, погиб 26.08.1944 г. у о. Гогланд.
- «Фурманов». Буксирный пароход Беломорско-Онежского пароходства и Северо-Западного речного пароходства. Построен в 1939 г. Участвовал в Великой Отечественной войне, в качестве буксира и тральщика[16].
- «Щорс» Построен в 1935 - 1936 гг. Буксир Беломорско-Онежского пароходства, порт приписки Беломорск. Участвовал в Великой Отечественной войне в качестве канлодки[17].
Напишите отзыв о статье "Ижорец (тип судов)"
Ссылки
- [russrivership.ru/public/files/doc1494.pdf Библиотека корабельного инженера Е.Л.Смирнова. Тип «Ижорец»]
- [armyman.info/flot/1927-1945/1335-setevoj-zagraditel-tip-171izhorec187.html Сетевой заградитель тип «Ижорец»]
Литература
- Гайдук А., Константинов В. "Огненные мили буксиров типа "Ижорец" // Морская Коллекция №12 (171) 2013г.
Примечания
- ↑ [www.omz-izhora.ru/about/history/ История Ижорских заводов]
- ↑ 1 2 [militera.lib.ru/h/rechnoy_transport_v_vov/index.html Советский речной транспорт в Великой Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1981]
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/karavaev_at/02.html Караваев А. Т. По срочному предписанию. — М.:Воениздат, 1967]
- ↑ [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_19_02.html Канонерские лодки]
- ↑ [www.gov.karelia.ru/Karelia/1896/22.html Титов С. Онежские канонерки]
- ↑ [hobbyport.ru/mor_col/mc_min/mc_min_12.htm Боевые пахари моря]
- ↑ [archive.is/20130616230648/sovnavy-ww2.narod.ru/minesweepers/typ_izhorec.htm Ижорец]
- ↑ [fleetphoto.ru/ship/4183/ Энтузиаст]
- ↑ [www.kremlinrus.ru/news/131/3581/ В День ВМФ на буксире-ветеране восстановили мемориальную доску]
- ↑ [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_19_02.html Действующая армия. Перечень войск]
- ↑ [www.loveread.ec/read_book.php?id=12571&p=106 Платонов А. Трагедии Финского залива]
- ↑ [submarine-at-war.ru/boats/m200.html М-200 submarine-at-war.ru/boats/m200.html]
- ↑ [nmrk.karelia.ru/site/exhibit/246 Доска с буксира «Ижорец»]
- ↑ Сталинский путь. 1947. 24 мая.
- ↑ [www.wreck.ru/baltika/47.html Тральщик-91]
- ↑ [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_19_02.html Тральщики, катера-тральщики]
- ↑ [sovnavy-ww2.ho.ua/patrolboats/typ_izhorec.htm тип Ижорец]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ижорец (тип судов)
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
