Ерлич, Иоаким
Иоаким Ерлич (польск. Joachim Jerlicz; 1598 — после 1673) — польский хронист. Родился на Волыни, в шляхетской семье; служил в польском войске, потом поселился в киевском воеводстве. Принимал участие в военных действиях Стефана Чарнецкого. Хотя и православный по вероисповеданию, Ерлич был и по языку, и по симпатиям поляк; казацкое восстание, принудившее его покинуть имение, вызвало в нем неприязненные чувства по отношению к казакам. Умер после 1673 г.
Оставил хронику за 1620—1673 годы, носящую скорее характер воспоминаний. Благодаря обширным знакомствам и родственным связям Ерлич имел возможность сообщить много подробных сведений о современных ему событиях. Издана К. Войцицким, под заглавием: «Latopisiec albo kroniczka Joachima Jerlicza» (Варшава, 1853).
Сочинение
- [pbc.biaman.pl/dlibra/docmetadata?id=1555 «Latopisiec albo kroniczka różnych spraw i dziejów dawnych i teraźniejszych czasów, z wieku i życia mego na tym padole» 1620—1673]
Напишите отзыв о статье "Ерлич, Иоаким"
Литература
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
- Кулиш П. А. [mnib.malorus.org/kniga/94/ Отпаденіе Малороссіи от Польши, Томъ 3 (1340—1654)] (Москва, 1888)
- Polski Słownik Biograficzny, t. 35, s. 175—176
Отрывок, характеризующий Ерлич, Иоаким
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
