Йорт, Педер

Педер Йорт

Пе́дер Йорт (дат. Peder Hjort; 19 июля 1793 — 11 ноября 1871) — датский критик, сын поэта и священника Виктора Христиана Йорта.

Описание

Был лектором немецкого языка и литературы в Академии в Сорё. Начиная с 1847 года, выпустил ряд политических сочинений по шлезвиг-гольштейнскому вопросу (см. также: Датско-прусская война (1848—1850)), в которых защищал интересы датской короны, а также несколько томов своей переписки. В своих «Digteren Ingemann og hans Voerker» (1815) и «Tolv Paragrapher om Jens Vaggesen» (1816) Йорт выступил в защиту романтизма.

Библиография

Другие труды Йорта: «Loeren om Villjens Frihed, forsvaret imod en Mediciners Angreb» (1825); «Tydsk Grammatik for Dausktalende» (7 изд., Копенг., 1858); «Tydsk Loesebog for Dansktalende» (5 изд., Копенг., 1866); «Den Danske Börneven» (10 изд., 2 ч., Копенг., 1877—1879); «Gamle og Nye Psalmer» (3 изд., Копенг., 1843); «Udsigt over nyere dansk Literatur» (Копенг., 1872). На немецком языке Йорт напечатал книгу об Иоанне Скоте Эриугене (1823).

Примечания

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Йорт, Педер

Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.