Кадетская перекличка

«Каде́тская Перекли́чка» — периодический журнал. Выходил в Нью-Йорке на русском языке с 1971 по 2009 годы. Издатель — Объединения Кадет Российских Кадетских Корпусов за рубежом.

Девиз журнала: «Рассеяны, но не расторгнуты».

Основание и редакция

Основан в 1971 году Кадетским Объединением в Нью-Йорке. Вначале выходил три раза в год, в размере около 100 страниц. Впоследствии выходил ежегодно, в размере около 360 страниц, из которых около 16 страниц — цветные фотографии.

Во втором номере журнала его первым редактором было указано, что «Кадетская перекличка» будет иметь главным образом «историческо-литературное содержание». Затем второй редактор журнала уточнил, что «Кадетская перекличка» является «органом русской национально-патриотической мысли» (№ 51).

Первым редактором журнала был П. В. Олферьев, вице-унтер-офицер 14-го выпуска I РВКККК (Первого Русского Великого Князя Константина Константиновича кадетского корпуса) и председатель Нью-Йоркского кадетского объединения. Затем, с 1978 по 1992 год, редактором был Н. В. Козякин, кадет 8-го выпуска Крымского кадетского корпуса. С 1992 года по 2002 год редактором был А. Б. Иордан, вице-фельдфебель 21-го выпуска I РВКККК и вице-председатель Нью-Йоркского кадетского объединения.

После кончины А. Б. Иордана редактором стал Игорь Николаевич Андрушкевич, кадет 26-го выпуска I РВКККК и председатель Кадетского объединения в Аргентине. Администратор: Юрий Иллиодорович Шидловский. 80-й номер журнала вышел в Нью-Йорке в 2009 году.

Последние номера журнала выпускались исключительно стараниями его редактора И. Н. Андрушкевича, который из-за преклонного возраста и состояния здоровья фактически прекратил работу по изданию.

Характер публикаций

Все 80 номеров, вышедшие за 38 лет существования журнала, являются ценной и незаменимой летописью не только кадетского движения, его съездов и его решений, резолюций и обращений, но также и верным отражением идей, мыслей, надежд и упований русской белой эмиграции. На страницах журнала была опубликована масса фактического материала о жизни и истории кадетских корпусов в Российской Империи и в эмиграции, а также воспоминаний и документов, посвящённых жизни выпускников русских кадетских корпусов; некрологи, позволяющие проследить судьбы многих бывших кадет, окончивших свой нелёгкий путь за пределами Родины.

До начала 1990-х годов журнал придерживался традиционной идейной позиции русского белого зарубежья, но в период редакторской деятельности А. Б. Иордана политическая линия журнала стала меняться в сторону сотрудничества с властями Российской Федерации и их официальными структурами, что вызвало резкую критику редакции со стороны ряда деятелей русской эмиграции, не признавших легитимности власти, установленной в России после 1991 года, и считавших её прямой продолжательницей советской власти.

Источники и ссылки

• Статьи из [xxl3.ru/kadeti/kadeti.htm «Кадетской Переклички»] на сайте Белое Дело
• Коллекция Андрея Савина — [www.archive.org/search.php?query=Kadetskaia%20pereklichka Отсканированные копии журнала (№ 1 — 80)]
• И. Б. Иванов — [web.archive.org/web/20090710203555/rovskr.narod.ru/chskp.html Чему служит «Кадетская Перекличка»?]

Отрывок, характеризующий Кадетская перекличка

Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.