Катя Сусанина
 |
Эта статья должна быть полностью переписана. На странице обсуждения могут быть пояснения.
|
Ка́тя Суса́нина (12 марта 1928 — 12 марта 1943) — белорусская школьница, рабыня немецкого барона, автор письма, опубликованного «Комсомольской правдой» 27 мая 1944 года.[1]
Содержание
Биография
Екатерина Сусанина родилась 12 марта 1928 года в Витебской области. С началом Великой Отечественной войны отец Кати ушёл в Красную Армию. Вскоре Витебская область была оккупирована. Мать Кати Сусаниной была убита нацистским офицером, а сама Катя была отдана в рабство немецкому барону Шарлэну. За время рабства неоднократно подвергалась различного рода издевательствам со стороны хозяина. Обо всём этом в день своего пятнадцатилетия она написала в прощальном письме отцу и покончила жизнь самоубийством. Это письмо было обнаружено весной 1944 года после освобождения города Лиозно и опубликовано в газете «Комсомольская правда»[2].
История
Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно в 1944 году при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. В нём оказалось письмо белорусской девочки Кати Сусаниной, отданной в рабство гитлеровскому помещику. Доведённая до отчаяния, в день своего 15-летия она решила покончить жизнь самоубийством и перед смертью написала письмо отцу. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №… Сусанину Петру». На другой стороне карандашом были написаны слова: «Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на верёвке». Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не смогло попасть к адресату.
Опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года. Письмо хранится в фондах Витебского областного музея Героя Советского Союза М. Ф. Шмырёва (номер фонда ВОМШ МФ 9457/10)[3].
В деревне Красный Берег в Гомельской области установлен мемориал архитектора Леонида Левина. Мемориал посвящён детям, погибшим во время войны, а также умершим в результате аварии на Чернобыльской АЭС. Одним из элементов мемориала является школьная доска, на которой выбито письмо Кати Сусаниной.
Напишите отзыв о статье "Катя Сусанина"
Примечания
- ↑ [www.msk.kp.ru/link/9may/may44/index.html?pageNumber=94 Комсомольская правда, 27 мая 1944 года]
- ↑ [i921.photobucket.com/albums/ad57/Spbout/0008gtqr.jpg Комсомольская правда], 27 мая 1944 года
- ↑ Дети войны. Материалы круглого стола «Детские дома в г. Витебске и Витебской области на временно оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны 1941—1944 гг.». 2005 — Витебская областная типография, 2007. — Лист вклейки 4-5
Ссылки
- [ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D0%B8%D1%81%D1%8C%D0%BC%D0%BE_%D0%9A%D0%B0%D1%82%D0%B8_%D0%A1%D1%83%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B9 Предсмертное письмо Кати Сусаниной]
- [liozno.narod.ru/book_memory/m_14_memery_war.htm#Запавет_Каці_Сусанінай_ Запавет Каці Сусанінай]
- [www.voskres.ru/army/publicist/susanina.htm Моё сердце верит: письмо дойдёт]
- [www.evreyskaya.de/archive/artikel_835.html Ж. Лебедева. «Память яблоневого сада»]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Катя Сусанина
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
