Каумуалии

Каумуалии
верховный вождь (король) острова Кауаи
1795 — 1821
Предшественник:	Камакахелеи
Преемник:	остров вошел в состав Королевства гавайских островов
Супруга:	(первая) Каауману, (вторая) Камауману
Дети:	(от первого брака) Кеалииаонуи

Каумуалии — последний известный независимый правитель острова Кауаи. Правил в 1795—1821 годах.

Формально признал власть короля всех Гавайских островов ещё в 1806 г., однако до конца правления проявлял желание отстоять независимость острова, опираясь то на Российско-Американскую Компанию, то на бостонских торговцев. Первый раз вступил в контакт с русскими с корабля «Нева», который под командованием капитана Лисянского в 1804 г. побывал на острове Кауаи. В разговорах с капитаном просил защиты от своего соперника по объединению Гавайских островов — Камеамеа I. По свидетельствам Лисянского^{[уточнить]} король Каумуалии владел английским языком.

После того, как в конце января 1815 г. у берегов Кауаи потерпел крушение корабль «Беринг» (капитан Джеймс Беннет), находившийся там по поручению А. А. Баранова для покупки продовольствия корабль, вместе с грузом, который оценивался в 100 тыс. рублей, был захвачен королём Каумуалии и местными жителями. Эти обстоятельства послужили поводом для отправки на Гавайи осенью 1815 г. доктора Георга Шеффера (1779—1836).

Шеффер, вопреки стараниям американцев очернить его миссию, добился расположения короля. Каумуалии обязался не только возвратить спасённую часть груза «Беринга», но и предоставить Российско-американской компании монополию на торговлю сандаловым деревом. А 21 мая (2 июня) 1816 г. Каумуалии подписал прошение о протекторате Российской империи, переданное через Георга Шеффера императору Александру I, в удовлетворении которого, впрочем, позже было отказано.

Причиной такой доброжелательности был расчёт на помощь россиян в борьбе с Камеамеа I, обещанную Шеффером. Однако Каумуалии не знал, что представитель РАК действует исключительно по собственной, не согласованной с правительством, инициативе. И когда через год это стало слишком явно для короля, Шефферу пришлось навсегда покинуть Кауаи.

Расчёт Каумуалии на американцев тоже не оправдался.

В октябре 1821 г. новый король Лиолио, наследовавший Камеамеа I под именем Камеамеа II, посетил столицу острова Кауаи — Ваимеа — и похитил поднявшегося на его корабль Каумуалии под предлогом прогулки. После похищения Каумуалии был помещён под домашний арест в королевской резиденции на острове Мауи в бухте города Лахаина. Фактически, несмотря на то что за Каумуалии были формально признаны все его титулы, с этого момента Кауаи перешёл под власть Лиолио. Впоследствии Каумуалии стал мужем регентши Камауману, мачехи Лиолио.

Источники

• [america-xix.org.ru/russkie/ История Русской Америки]

Отрывок, характеризующий Каумуалии

Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.