Кишпешт

Ки́шпешт (венг. Kispest) — район Будапешта. Название переводится как «Малый Пешт». Расположен южнее Кёбаньи и юго-восточнее Ференцвароша. С точки зрения административного деления города занимает 19 район Будапешта (венг. Budapest XIX. kerülete).

Кишпешт ограничен проспектом Хатар (Határ út) с северо-запада, улицей Ferihegyi repülőtérre vezető út (Улица к аэропорту Ферихедь) с севера и северо-востока, улицей Надькёрёши (Nagykőrösi út) с юго-запада и рядом улиц около ж/д станции Кишпешт на юго-востоке. Граничит с IX (Ференцварош), X (Кёбанья), XX (Пештержебет) и XVIII районами.

История

Кишпешт основан в 1871 году как пригород Будапешта за пределами его административных границ, при основании получил название «Малый Пешт». В 1885 году была построена железная дорога из Будапешта на юго-восток, прошедшая через Кишпешт, в 1900 году Кишпешт был связан с Будапештом трамвайной линией. На части территории Кишпешта в 1908—1925 годах был построен жилой район со строгой планировкой улиц, создание района шло при поддержке премьер-министра Шандора Векерле, в связи с чем этот район известен как район Векерле (Wekerletelep). Центром района Векерле служит элегантная зелёная площадь Кароя Коша (Kós Károly tér), окружённая домами с оригинальной архитектурой. В 1909 году был основан футбольный клуб Кишпешт, в социалистический период переименованный в Гонвед.

В 1950 году Кишпешт вошёл в состав Будапешта, после чего здесь развернулось массовое жилищное строительство. В 1980-х годах здесь был построен микрорайон панельных многоэтажек, насчитывающий 12 100 квартир и 33 000 жителей.

Настоящее время

Численность населения района — 62 210 человек (2012). 91,2 % населения — венгры, немцы составляют 0,7 %, цыгане — 0,6 %. Преобладающая религия — католицизм (48 %, из которых 1,5 % грекокатолики); протестанты составляют 14,7 % населения. 35,7 % не религиозны или не дали ответа на вопрос о вероисповедании.

В Кишпеште располагаются две станции метро третьей линии — Кёбанья-Кишпешт (на границе с районом Кёбанья, соединена с одноимённой железнодорожной станцией) и Хатар ут (на границе с районом Ференцварош, одна из самых загруженных станций Будапештского метро).

Главная достопримечательность района — католическая приходская церковь Успения Девы Марии (неоготика, 1904 год).

Ссылки

• [uj.kispest.hu Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Кишпешт

Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.