Ковелл, Филлис
Поделись знанием:
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
| Филлис Ковелл | |
| Личная информация | |
|---|---|
Филлис Линдрея Ковелл (англ. Phyllis Covell); (урождённая Хоукинс; (англ.)Howkins) (22 мая 1895 – 28 октября 1982) ― теннисистка из Великобритании.
Прежде всего известна тем, что была серебряным призёром на Парижской Олимпиаде 1924 года, где выступила в женском парном зачёте вместе с Китти Маккейн-Годфри. В 1923 году Ковелл выиграла титул чемпиона в женском парном зачёте на Американском национальном чемпионате снова вместе с Иаккейн, победив американок Хейзел Хочкисс-Уайтмен и Элинор Госс в трёх сетах.[1] Ковелл также заняла второе место в миксте на Уимблдонском турнире в 1921 году, выступив с Максвелллом Вуснамом. В 1924 году в городе Уимблдон теннисистка выступила в британской сборной на Кубке Уайтмена, которая одержала победой над командой из США со счётом 6-1: Филлис при этом также победила в обоих своих одиночных матчах против Хелен Уиллз и Моллы Мэллори.[2][3]
Финалы Большого Шлема
Парная игра
| Результат | Год | Чемпионат | Партнёр | Оппоненты | Счёт |
| Первое место | 1923 | Американский национальный чемпионат |  Китти Маккейн-Годфри
|
 Хейзел Хочкисс-Уайтмен
|
2–6, 6–2, 6–1 |
| Второе место | 1924 | Уимблдон | Китти Маккейн-Годфри
|
Хейзел Хочкисс-Уайтмен |
4–6, 4–6 |
| Второе место | 1929 | Уимблдон | Дороти Шепард
|
Пегги Саундерс
|
4–6, 6–8 |
| Второе место | 1929 | Американский национальный чемпионат | Дороти Шепард
|
Пегги Саундерс
|
6–2, 3–6, 4–6 |
Микст
| Результат | Год | Турнир | Партнер | Оппоненты | Счёт |
| Второе место | 1921 | Уимблдон | Максвелл Вуснам
|
Элизабет Райан
|
3-6, 1-6 |
| Второе место | 1929 | Американские национальные чемпионаты | Банни Остин
|
Nuthall Бетти
|
3-6, 3-6 |
Примечание
- ↑ Collins Bud. The Bud Collins History of Tennis. — 2nd. — [New York]: New Chapter Press, 2010. — P. 479. — ISBN 978-0942257700.
- ↑ [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,718650,00.html Sport: A Licking]. Time (June 30, 1924). Проверено 17 июля 2012.
- ↑ Collins Bud. The Bud Collins History of Tennis. — 2nd. — [New York]: New Chapter Press, 2010. — P. 529. — ISBN 978-0942257700.
Напишите отзыв о статье "Ковелл, Филлис"
Ссылки
- [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF] (англ.)
- [www.databaseolympics.com/players/playerpage.htm?ilkid=COVELPHY01 Профиль на сайте databaseolympics.com]
Отрывок, характеризующий Ковелл, Филлис
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
