Колман, Бесси
| Бесси Колман | |
| Bessie Coleman | |
 | |
| Род деятельности: |
пилот |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Джэксонвилл, Флорида, США |
Бесси Колман (англ. Bessie Coleman); (1892, Атланта, Техас, США — 30 апреля 1926, Джэксонвилл, Флорида, США) — первая чернокожая лётчица США.
Биография
Бесси Колман родилась в многодетной семье от смешанного брака — родителей, потомков американских индейцев и афроамериканцев, в Атланте, штат Техас, а затем вместе с семьей переехала в Чикаго, штат Иллинойс. Во время первой мировой войны Бесси заинтересовалась авиацией, когда она подружилась с военными летчиками и местными авиационными техниками, которые посещали парикмахерскую, где она работала. Однако ей было отказано в приёме в летную школу, так как она была женщиной и к тому же — афроамериканкой.
Благодаря предпринятым усилиям, Колман добилась того, что ряд предпринимателей профинансировал её учебу во Франции, и после обучения она стала первой американской женщиной, получившей международную категорию пилота.
Бесси Колман освоила парашютизм и управление планером. Через некоторое время, она стала исполнять на планере каскадерские трюки, благодаря чему, обрела известность во всем мире.
В 1926 г., при выполнении воздушных трюков во Флориде Бесси Колман была брошена потоком воздуха на плоскость летательного аппарата и погибла.
Память
- Начиная с 1931 года, чернокожие пилоты Чикаго учредили традицию ежегодного пролета над её могилой.
- В 1977 году группа афроамериканских пилотов-женщин создала Авиаклуб имени Бесси Колман.
- В 1992 году муниципалитет города Чикаго принял резолюцию и обратился с просьбой выпустить марку с изображением Бесси Колман, что и было сделано.
Напишите отзыв о статье "Колман, Бесси"
Ссылки
- [epics.ecn.purdue.edu/abiwt/work/gaw/Texas.html Bessie Coleman ]
Отрывок, характеризующий Колман, Бесси
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
