Кон, Александр Феликсович

Александр Кон
Имя при рождении:	Александр Феликсович Кон
Род деятельности:	экономист, педагог
Дата рождения:	1897(1897)
Место рождения:	Харьков
Гражданство:
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1941(1941)
Место смерти:	в районе дер. Знаменка (Можайский район)
Отец:	Феликс Яковлевич Кон
Мать:	Христина Григорьевна Гринберг

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Александр Феликсович Кон (1897, Харьков — 1941, под Москвой) — советский экономист, теоретик, педагог, доктор экономических наук, профессор МГУ (1935), специалист по экономической теории К. Маркса, политической экономии и теории советского хозяйства.

Биография

Родился в семье в семье ссыльных революционеров Феликса Яковлевича Кона и Христины Григорьевны Гринберг. Брат Елены Феликсовны Усиевич.

Обучался на юридическом факультете Харьковского университета. С 1919 — преподаватель в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова, в Коммунистическом университете трудящихся Востока имени И. В. Сталина и Коммунистической академии. Читал лекции в Высшей школе пропагандистов им. Я. М. Свердлова при ЦК ВКП (б).

Был действительным членом Коммунистической академии, с 1930 года — член бюро экономической секции.

Профессор исторического факультета Московского государственного университета (1935).

Под редакцией А. Кона вышел 1-й том «Капитала» Маркса.

Исследовал проблемы политической экономии и теорию советского планового хозяйства.

В 1941 — добровольно вступил в московское народное ополчение, пошёл на фронт. Погиб при обороне Москвы в район посёлка Знаменка (Можайский район). Похоронен в братской могиле на 242-м километре Минского шоссе.

Избранные труды

• Теория промышленного капитализма. М., 1923;
• Финансовый капитал (Популярный очерк). М., 1925;
• Курс политической экономии. 3-е изд. М.-Л., 1929;
• Воспроизводство и накопление капитала. М., 1938;
• Возникновение простого товарного хозяйства и закон его движения, 1938;
• Всеобщий закон капиталистического накопления, 1938;
• Абсолютное и относительное обнищание рабочего класса, 1938

Литература

• Калашников К. Ф. Право вести за собой. — М.: Воениздат, 1981.
• Аверков С. Как нашей стране доставались Победы
• [www.biblionne.ru/goods.php?id=3529 Кон Александр. Финансовый капитал (Популярный очерк). Теория промышленного капитализма (тезисы и планы по политической экономии)]

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C:868229 Александр Феликсович Кон на сайте rodovid]

Отрывок, характеризующий Кон, Александр Феликсович

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.