Кордеро, Роке

Роке Кордеро (исп. Roque Cordero; 16 августа 1917 — 27 декабря 2008) — панамский композитор.

Учился в Панаме у Герберта де Кастро и Педро Ребольедо, затем в 1943 г. уехал в США, где учился в Университете Миннесоты у Майрона Шефера, в Университете Хэмлина у Эрнста Кшенека, а затем у Леона Барзина и Димитриса Митропулоса, с которым сблизился настолько, что назвал в его честь своего сына. Вернувшись на рубеже 1940-50-х гг. в Панаму, Кордеро преподавал в Панамской консерватории, в 1964—1966 гг. возглавлял Национальный симфонический оркестр Панамы. C 1964 г. Кордеро жил и работал в США: сперва он занимал кафедру композиции в Индианском университете (одновременно будучи заместителем директора Центра латиноамериканской музыки), а с 1972 г. и до выхода на пенсию — в Иллинойсском университете.

Основные сочинения Кордеро: четыре симфонии, «Деревенская рапсодия» (исп. Rapsodia Campesina; 1953), скрипичный и два фортепианных концерта, четыре струнных квартета. Ему принадлежит также курс сольфеджио, используемый в ряде латиноамериканских стран.

Последние 8 лет жизни после ухода на пенсию Роке провёл с семьёй в Дейтоне (шт. Огайо, США), где и умер 27 декабря 2008 года в возрасте 91 года.

Отрывок, характеризующий Кордеро, Роке

– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?