Корнатовский, Николай Арсеньевич

Никола́й Арсе́ньевич Корнато́вский (16 февраля (1 марта) 1902, с. Хомск, ныне Дрогичинского района Брестской обл., Белоруссия – 16 марта 1977, Ленинград) – советский историк, профессор исторического факультета ЛГУ.

Биография

С 1919 в Красной Армии, участник боёв на Западном фронте. В 1925 – военком кавалерийского полка, тяжело ранен в Туркестане.

В 1928 окончил Военно-политический институт им. Толмачёва и до 1940 работал научным сотрудником Ленинградского Истпарта. В 1940 защитил докторскую диссертацию, с этого же года – профессор ЛГУ. В 1949 стал заведующим кафедрой основ марксизма-ленинизма, а затем – деканом исторического факультета.

В сентябре 1949 был обвинён в троцкизме, арестован и осуждён на 25 лет, реабилитирован в 1954.

С 1964 – и. о. заведующего кафедрой истории КПСС, с 1968 – профессор кафедры истории советского общества.

Основные труды Н. А. Корнатовского посвящены истории Октябрьской революции, гражданской войны и установления советской власти в различных регионах России.

Труды

• Борьба за Красный Петроград (1919). Л., 1929. 540 с. (переизд.: Корнатовский Н. А. Борьба за Красный Петроград. — Москва: ООО «Издательство АСТ», 2004. — 606 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 5-17-022759-0.)
• Ленин и Троцкий в борьбе с интервентами на Мурмане // Красная летопись. 1930. № 3 (36).
• Северная контрреволюция. М., 1930. 172, [2] с. (2-е изд.: М., 1931.)
• Партия и Октябрьское восстание в Петрограде. Л., 1933. 136 с.
• Ленин и Сталин — организаторы и руководители Октябрьского вооруженного восстания // Ученые записки / Ленингр. гос. ун-т. 1938. Т. 4, № 19. Сер. ист. наук. Вып. 1. С. 5—39.
• Гражданская война на Дальнем Востоке // Ученые записки / Ленингр. гос. ун-т. 1939. № 48. Сер. ист. наук. Вып. 5. С. 180-229.
• Литовско-Белорусская ССР // Ученые записки / Ленингр. гос. ун-т. 1941. № 67. Сер. ист. наук. Вып. 7.

Литература

• Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Мінск, 1997. Т. 4. С. 118. ISBN 985-11-0100-1.
• [www.ceeol.com/aspx/getdocument.aspx?logid=5&id=437f922cdcfe4e43aa77884f5b011e08 «Прошу оказать мне доверие, так как другой жизни помимо жизни в партии и с партией у меня не было, нет и не будет...» : «Дело Н. А. Корнатовского» в документах Ленинградского горкома ВКП(б) 1949 г. / Публикация К. А. Болдовского] // Новейшая история России. — 2014. — № 2 (10). — С. 257—307.

Ссылки

• [scepsis.net/library/id_1973.html Основные этапы развития восточной контрреволюции] (предисловие к книге «Колчаковщина. Из белых мемуаров»)
• Баринов Д.А., Ростовцев Е.А. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/974.html Корнатовский Николай Арсеньевич    // Биографика СПбГУ]

Отрывок, характеризующий Корнатовский, Николай Арсеньевич

В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.