Крейц (русский род)
| Крейц | |
нем. Belzig von Kreutz
 | |
 | |
|
Описание герба: см. текст | |
| Девиз: |
Sanguine et virtute |
|---|---|
| Том и лист Общего гербовника: |
XI, 26 |
| Титул: |
графы |
| Место происхождения: | |
Подданство: | |
 Великое княжество Литовское
| |
 Королевство Пруссия
| |
 Священная Римская империя
| |
 Российская империя
| |
Крейц — русский графский род славянского происхождения, восходящий к XII веку и позже онемеченный.
Фамилия Крейц происходит из Саксонии. Члены рода ещё в XIII веке владели значительными поместьями, служили в Пруссии и Польше, занимая важнейшие государственные должности. Великий бурграбий, дирславский староста и посол польского двора Мельхиор Христофор Крейц римским императором Максимилианом II был возведён в 1572 году, с его нисходящими потомками, в графское Римской империи достоинство, в котором Высочайше утверждённым 29 июня 1839 года мнением Государственного Совета были подтверждены генерал от кавалерии Киприан Антонович Крейц и его потомки.
Ганс Крейц (умер в 1579) был прусским канцлером, Вольф Крейц (умер в 1670) переселился в Польшу и был полковником войск польских. Казимир-Киприян Крейц, староста новодворский (умер в 1760) был возведён в 1742 в графское достоинство Римской империи.
- Киприян Антонович (1777—1850), отличившийся в польской кампании 1831, был генералом от кавалерии и командиром 2 пехотного корпуса.
- Из его сыновей: Пётр (1816—1894) — граф, генерал от кавалерии, участник Крымской войны;
- Генрих (1817—1891) — граф, московский обер-полицмейстер (1861—1866), генерал от кавалерии (1883), сенатор.
Описание герба
Щит рассечён и дважды пересечён, со щитом в средине. В первой, серебряной части, чёрный крест Тевтонского Ордена, обременённый малым серебряным щитом с чёрным столбом. Во второй, червлёной части, золотой коронованный, с лазоревыми глазами и языком. В третьей, серебряной части, чёрный столб. Четвёртая часть рассечена червленью и серебром, с двумя морскими рыбами, обращёнными спинами, правая серебряная, левая червлёная. В пятой, золотой части, орёл Римской Империи. В шестой, лазоревой, с тремя серебряными волнообразными перевязями, части, червлёный коронованный, с золотыми глазами и языком, лев. Средний щит золотой, разделённый чёрным якорным крестом, обременённым малым щитом, разделённым червленью и серебром, с двумя морскими, обращёнными спинами рыбами, правая серебряная, левая червлёная, и сопровождаемыми в главе и в оконечности щита, крестиками серебряными на червлёном и червлёными на серебряных полях. На чёрной кайме среднего щита надпись: «Hoc me glorifico». Средний щит увенчан золотою короною.
Главный щит увенчан графскою короною и тремя графскими шлемами. Нашлемники: первый — золотой возникающий коронованный лев. Второй — золотое, с чёрным якорным крестом знамя. Третий — серебряное с чёрным столбом знамя. Намёты: средний — червлёный, с золотом. правый — чёрный, с золотом, и левый — чёрный, с серебром. Щитодержатели: два золотых, с обращёнными главами и червлёными глазами и языками льва. Девиз: «Sanguine et virtute», чёрными буквами на золотой ленте. Герб рода Крейц, имеющих титул Священной Римской Империи графов внесён в Часть 11 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи.
Напишите отзыв о статье "Крейц (русский род)"
Литература
- Крейц, русский графский род // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. Э. Веймара, 1856. — Т. 3. — С. 167.
- Gajl T. [gajl.wielcy.pl/herby_nazwiska.php?lang=en&herb=krejc-h Polish Armorial Middle Ages to 20th Century]. — Gdańsk: L&L, 2007. — ISBN 978-83-60597-10-1. (польск.)
Отрывок, характеризующий Крейц (русский род)
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
