Крестьянское восстание в Медынском уезде Калужской губернии
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
Крестьянское восстание в Медынском уезде Калужской губернии — стихийное восстание населения большинства волостей Медынского уезда 10—14 ноября 1918 года. Несмотря на сопротивление повстанцев, подавлено превосходящими силами РККА и ВЧК при СНК РСФСР.
В накалённой обстановке красного террора происходила мобилизация в Красную армию, отряды которой летом 1918 года повсеместно отбирали у крестьян продовольствие. Это была объявленная Лениным война деревне. Крестьяне отказывались вступать в армию, разоряющую деревни, не желая воевать за такую власть на фронте.
Восстание началось 10 ноября в Адуевской волости, где был убит военный комиссар Буровиков, разогнан волостной совет, а также в Глуховской, Топоринской и Кременской волостях. В Адуевской, Глуховской волости всё оружие, выданное для всеобщего обучения, было разобрано, населению от 18 до 50 лет объявлена мобилизация. В первой волости восстание возглавил Андреев, во второй — офицеры Н. Золотов и П. Конько[1]. Часть восставших пыталась повести наступление на казармы, расположенные на окраине города Медынь, но, будучи встречены пулемётным огнём, укрылась вновь в лесу. В Медыни был образован Чрезвычайный революционный штаб, в состав которого вошли коммунисты Сахаров, Шалашёв и председатель уездной ЧК Логачёв.
11 ноября из Калуги властями был направлен отряд при командовании председателя губчека Ф. В. Ассен-Аймера и военкома В. А. Варганова, состоящий из:
- Калужского отдельного батальона войск ВЧК (215 штыков);
- инструкторские курсы губернского военного комиссариата (106 штыков);
- 7 зенитная батарея при 2 орудиях.
12 ноября начались артиллерийские обстрелы сначала деревни Адуево, а затем северо-восточной опушки леса вокруг Медыни, где сосредоточились участники восстания. К этому времени оно охватило 17 волостей (Адуевская, Гиреевская, Глуховская, Кременская, Кузовская, Межечинская, Ареховская, Топоринская, Карамышевская, Маковская, Матовская, Полотняно-Заводская, Троицкая, Галкинская, Дороховская, Незамаевская, Александровская). Из 22 волостей только 5 не примкнули к восстанию. Командование красных войск на следующий день выпустит приказ под номером один «О сметении с лица земли артиллерийским огнём белогвардейских деревень»[2].
13 ноября крестьяне повели наступление на Медынь в двух направлениях: на тюрьму, с целью освобождения заложников, и на кладбище, за которым находилась батарея, с целью захватить орудия. В их числе были 3 тысячи мобилизованных крестьян вместе с рабочими писчебумажных Кондровской, Троицкой и Полотняно-Заводской фабрик[3]. Открытый с батареи артиллерийский огонь принудил атакующих отойти назад в лес.
14 ноября в штаб войск на отданный накануне приказ № 1 «О сметении с лица земли артиллерийским огнём белогвардейских деревень», стали поступать приговоры обществ, как то: Адуевского сельского общества, деревни Синявино Адуевской волости, деревни Романово Романовской волости, комитета бедноты деревни Косово Богдановской волости, древни Уланово и Клинцы[4]. Таким образом, восставшие разошлись из-за угрозы разрушения их домов и хозяйства. В их выступлении участвовало 7-8 тысяч человек[3].
Напишите отзыв о статье "Крестьянское восстание в Медынском уезде Калужской губернии"
Примечания
Источники
- Газета «Коммуна». 4, 10-12.12.1918 г. (г. Калуга)
- Артизов А. Н. Кондрово. Историко-краеведческие очерки. Тула.: Приокское книжное издательство. 1993. С.56-57.
- [medyn-zarya.ru/news/dve-nedeli-noyabrya-1918-goda-istoriya-medynskogo-vosstaniya/ Чугаева В. В. Две недели ноября 1918 года: история Медынского восстания.]
|
Это заготовка статьи о сражении России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Крестьянское восстание в Медынском уезде Калужской губернии
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
