Кудрун

«Кудрун» («Гудрун», нем. Kudrun, Gudrun) — немецкий средневековый эпос.

Как рассказывает сага, Кудрун, невеста героя Хервига Зеландского, дочь Хильды и Гетеля, была похищена её отвергнутым женихом Хартвигом. Так как она категорически отказалась выходить за своего похитителя замуж, то должна была прислуживать у его матери. Позднее Кудрун была освобождена Хервигом и его братом, а Хартвиг был взят в плен. Согласно принятой в куртуазной средневековой поэзии придворно-христианской форме сюжета, история оканчивается примирением: Кудрун и Хервиг становятся мужем и женой, а Хартвиг получает прощение.

Героический эпос Кудрун, третья часть которого рассказывает Сагу о Кудрун, появился около 1240 года на юге Германии, в австрийско-баварском регионе. Он включает в себя 3 части, соответствующие трём поколениям одного знатного рода. Предыстория событий рассказывает о юности Хагена Ирландского, деда Кудрун, который позднее убивает всех женихов своей дочери Хильды. В связи с этим один из претендентов, король Гетель, похищает Хильду. Вторая часть заканчивается отчаянной битвой между Хагеном и Гетелем, закончившейся, благодаря вмешательству Хильды, компромиссом и примирением. В результате брака Гетеля и Хильды родилась Кудрун.

Эпос Кудрун является литературным продолжением Песни о Нибелунгах. Построение стиха в Кудрун частично перенимает, частично модифицирует стих Нибелунгов. Схожесть сюжета второй (саги о Хильде) и третьей (саги о Кудрун) частей эпоса (похищение невест, примирение) говорит о том, что третья часть является усовершенствованной разработкой истории Хильды.

В честь Кудрун назван астероид (328) Гудрун, открытый в 1892 году.

Отрывок, характеризующий Кудрун

– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.