Лебединский, Александр Игнатьевич

Александр Игнатьевич Лебединский
Дата рождения:	7 января 1913(1913-01-07)
Место рождения:	Женева, Швейцария
Дата смерти:	8 сентября 1967(1967-09-08) (54 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	астрофизика, геофизика
Место работы:	Ленинградский университет, МГУ
Учёная степень:	Доктор физико-математических наук
Учёное звание:	Профессор
Альма-матер:	Крымский педагогический институт

Александр Игнатьевич Лебединский (1913—1967) — советский астрофизик и геофизик.

Биография

Родился в Женеве в семье адвоката, вскоре семья переехала в Симферополь.В 1929 году окончил Симферопольскую опытную школу № 1 (бывшая Симферопольская мужская казённая гимназия). В 1932 окончил Крымский пединститут. В 1935, после окончания аспирантуры при Ленинградском университете, стал сотрудником обсерватории университета, с 1938 — доцент, с 1948 -профессор кафедры астрофизики университета. С 1953 — профессор МГУ. Трагически погиб 8 сентября 1967.

Вклад в науку

Основные труды в области астрофизики и геофизики, исследований космического пространства и конструирования астрономической аппаратуры. Один из пионеров магнитогидродинамики. Совместно с Л. Э. Гуревичем обосновал возможность возникновения динамо-эффекта в солнечной атмосфере. Исследовал проблему вспышек новых звезд в рамках модели теплового ядерного взрыва звезды-карлика в результате гравитационного сжатия. Много внимания уделял вопросам космогонии.

Совместно с Л. Э. Гуревичем рассмотрел различные этапы процесса превращения газопылевого облака в планеты. В работах по звездной космогонии высказал ряд важных идей о гравитационной конденсации и динамике звездных систем, рассмотрел физические процессы, протекающие в диффузных туманностях. Был одним из первых в СССР исследователей полярных сияний.

В 1948—1950 организовал ряд комплексных экспедиций в районы Крайнего Севера для изучения полярных сияний. Создал оригинальную аппаратуру для автоматической непрерывной регистрации неба фотокамерами и получения спектров всего неба. Аппаратура подобного типа использовалась для патрулирования неба в Арктике и Антарктике во время Международного геофизического года, и в результате был получен ценный научный материал. Принимал участие в создании аппаратуры для спектрофотометрических исследований планет со спутников и межпланетных автоматических станций. При помощи этой аппаратуры с 1964 на спутниках серии «Космос», автоматических межпланетных станциях серии «Зонд» и автоматических лунных станциях серии «Луна» был получен большой экспериментальный материал. Принимал участие в обработке панорамных снимков лунной поверхности, полученных автоматической станцией «Луна-9».

В 1947 участвовал в экспедиции по наблюдению солнечного затмения в Бразилии, разработал для этой цели специальный многоканальный спектрограф. Был членом Международного астрономического союза, Международного союза по геодезии и геофизике, Комитета по полярным сияниям Международной ассоциации геомагнетизма и аэрономии, а также членом редакции международного журнала «Planetary and Space Science».

Память

• В его честь назван кратер на Луне.

Литература

• Колчинский И.Г.,Корсунь А.А.,Родригес М.Г. Астрономы.Биографический справочник. — Киев: Наукова думка, 1986.

Отрывок, характеризующий Лебединский, Александр Игнатьевич

– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.