Лебедь, Владимир Анатольевич

Владимир Лебедь
Общая информация
Полное имя	Владимир Анатольевич Лебедь
Родился	17 августа 1973(1973-08-17) (50 лет) Херсон, УССР, СССР
Гражданство	Россия Украина
Рост	176 см
Вес	73 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1991	Днепр (Днепропетровск)	17 (6)
1992	Днепр (Днепропетровск)	7 (1)
1992	Кристалл (Херсон)	13 (5)
1992—1993	Черноморец (Одесса)	36 (5)
1993—1994	Таврия (Херсон)	11 (8)
1994	Спартак (Владикавказ)	17 (3)
1995—1996	ЦСКА (Москва)	24 (8)
1997	Зенит (СПб)	21 (2)
1998—1999	Сокол	66 (24)
2000—2002	Торпедо-ЗИЛ	30 (11)
2002	Волгарь-Газпром	7 (0)
2003	КЗЭСО (Каховка)	8 (2)
2002—2003	Николаев	13 (0)
2004—2005	Кристалл (Херсон)	11 (1)
Национальная сборная**
1992—1993	Украина (до 21)	2 (0)
1994—1995	Россия (мол.)	4 (7)
1995	Россия	1 (0)
Тренерская карьера
2006	Кристалл (Херсон)
2007	Сигма (Херсон)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Влади́мир Анато́льевич Ле́бедь (17 августа 1973, Херсон, Украинская ССР, СССР) — российский и украинский футболист, нападающий.

Биография

Начинал заниматься футболом в 1981 году Херсоне под руководством своего отца. В 1987 году поступил в киевский спортинтернат. 19 июня 1991 года дебютировал в союзном первенстве за днепропетровский «Днепр» в матче против московского «Локомотива», в котором же забил и свой первый гол. Первые годы после распада СССР Лебедь выступал в чемпионате Украины за одесский «Черноморец» и херсонскую «Таврию». В 1995 году молодой нападающий пришёл в московский ЦСКА, из состава которого он был вызван Олегом Романцевым на отборочный матч к ЧЕ-96 против команды Фарерских островов. Эта игра так и осталась единственной на счету Лебедя в матчах за основной состав сборной России. За олимпийскую сборную Владимир Лебедь провёл 4 матча, в которых отличился 7 раз.

В 1997 году Лебедь перешёл в санкт-петербургский «Зенит», где особо не блистал результативностью, забив в 21 встрече всего 2 мяча. Следующий сезон Лебедь начинал уже в составе саратовского «Сокола» в первом дивизионе.

В 2000 году пополнил ряды «Торпедо-ЗИЛ», вместе с которым пробился в только что созданную Премьер-лигу. В стартовом матче против махачкалинского «Анжи» сравнял счёт во втором тайме, однако, в том эпизоде столкнулся с вратарём Александром Жидковым и сломал ногу. От этой травмы он так до конца и не восстановился, и летом 2002 был продан в астраханский «Волгарь-Газпром».

В 2003 году планировал вернуться в Премьер-лигу, но не подошёл новороссийскому «Черноморцу», в составе которого был на просмотре на предсезонных сборах, после чего уехал на Украину, где провёл один сезон за клуб первого дивизиона из Николаева.

В следующем сезоне перешёл в херсонский «Кристалл». Вскоре он стал помощником главного тренера команды Юрия Мартынова, после отставки которого сам возглавил клуб, играющий во втором дивизионе первенства Украины.

В настоящее время^{[когда?]} возглавляет общественную организацию «Федерация футбола города Херсона».

Ссылки

• [rusteam.permian.ru/players/lebed.html Данные о Владимире Лебеде на сайте сборной России]
• [football.odessa.ua/person/?205 Профиль на сайте «Одесский футбол»]  (рус.)
• [www.sport-express.ru/art.shtml?61350 Интервью «Спорт-Экспрессу» перед началом сезона 2003 года]
• [www.sports.ru/football/11484172.html Интервью Лебедя сайту sports.ru. 2009 год]

Отрывок, характеризующий Лебедь, Владимир Анатольевич

– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.