Малахитовая зелень
Малахи́товая зе́лень (в русских источниках также горная зелень[1], в итальянских источниках verde azzuro — «синяя зелень») — зелёный минеральный пигмент на основе дроблёного малахита или малахитового песка (землистого малахита)[1].
Малахитовая зелень — один из самых распространённых зелёных пигментов древнего и средневекового искусства Азии и западной Европы[2]. Древнейшее использование толчёного малахита в косметических целях (как тень для глаз) зафиксировано в Бадарийской культуре доисторического Египта (для которого синайский малахит был важнейшей медной рудой)[3]. В Китае времён династии Чжоу (с 8 века до н. э.) распространилась инкрустация бронзовых сосудов пастами на основе толчёных малахита, азурита и бирюзы. Европейская (точнее, эллинская) технология приготовления пигмента была впервые описана Диоскоридом в первом веке н. э. и с тех пор не менялась: привезённый из Армении, Македонии или с Кипра камень дробили, растирали в ступе, а полученный порошок тщательно промывали и затем отжимали. Промывку и отжим повторяли несколько раз до достижения идеально однородной структуры[3].
Также, как и родственный азурит (малахит и азурит обычно сосуществуют в комплексах различной пропорции), плохо смачиваемый натуральными маслами[3] малахит непригоден для составления масляных красок и плохо пригоден в акварели[3]. Именно поэтому в средние века с переходом европейского искусства с темперы на масло малахитовая зелень вышла из употребления[2]. На Востоке, особенно в Японии, она широко используется и в наше время[2].
Несмотря на широкое распространение, малахитовая зелень редко упоминается в европейских источниках — предположительно, из-за того, что малахитовая зелень приготовлялась и применялась точно так же, как часто описываемый в источниках синий азуритовый пигмент[2] (древним источникам вообще свойственна неопределённость в идентификации различных природных минералов и соединений меди[3]). Не все «малахитовые» цвета средневековых фресок в действительности были написаны малахитовой зеленью. Достоверно известно, что «зелень» фресок на сводах Верхней церкви в Ассизи была изначально синью: с изменениями химического состава пигмента изменился и цвет росписи[4].
Напишите отзыв о статье "Малахитовая зелень"
Примечания
- ↑ 1 2 Филатов, В. Словарь изографа. — ПСТГУ, 1997. — С. 129. — 277 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7429-00040-6 (именно так в книге, 11 знаков).
- ↑ 1 2 3 4 Thomson, D. The Materials and Techniques of Medieval Painting. — Courier Dover Publications, 2012. — P. 130-136, 160-162. — 256 p. — ISBN 9780486142036.
- ↑ 1 2 3 4 5 Scott, D. Copper and Bronze in Art: Corrosion, Colorants, Conservation. — Getty Conservation Institute, 2002. — P. 103-107. — 515 p. — ISBN 9780892366385.
- ↑ Thomson, p. 154
Отрывок, характеризующий Малахитовая зелень
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
